Прежде всего я обследовал пакет с гонораром. Да, сумма впечатляла! Четырнадцать тысяч долларов, как одна копейка. И фотография. Надо думать — жертвы. Лицо тоже инфантильное, черты мелкие, лобик, носик… Глаза хорошие, такие глаза девушкам носить впору. Грустные. Еврейская, наверное, или армянская кровь присутствует. Чем же ты не угодил этим ребятам?
С фунтами я не прогадал. Пачка увесистая, посчитаю потом. Теперь, телефон, два одноразовых пистолета и пистолет настоящий. Вообщем, время смены кожи наступает. Теперь главное — смыться из Москвы. Поеду в Харьков. Я там бывал, городок ничего, национализма там особого нет, народ бедный, с такими деньгами я там и квартиру купить могу. Тем более, что ни моей фамилии, ни моей настоящей внешности эти убийцы не знают.
Я спрятал все свое имущество под телевизионную тумбочку, заткнул ванну (пробки не оказалось, пришлось использовать тряпку, которую я считал носовым платком), пустил воду и включил телевизор. Шла утренняя хроника криминала. Диктор бойко рапортовал о пяти ночных трупах, из которых трое не криминальных (забавное выражение), один — пьяная драка на бытовой почве, один — скорей всего заказное убийство.
На экране возникло проклятое место напротив бани. Труп уже перевернули, лицо покойника было бесстрастное. Похоже, что я стал убийцей. Хотя… Это случайность, от меня независящая. Я даже не собирался, просто несчастный случай. Как вроде бы в него метеорит попал. Нет, моей вины тут нет и быть не может! Мне вообще все случившееся представлялось неким глюком, понарошечным событием, в котором я не участвовал реально.
В дверь постучали, я вздрогнул. Тьфу, это же Вася, наверное.
— Кто? — спросил я.
— Я, — ответил Вася.
Он принес множество еды на тарелочках, бутылку фанты и две бутылки моего любимого пива «Балтика‑3». Как он все это донес, представлялось загадочным. Я не стал ломать голову над его способностями эквилибриста, а сделав очередной глоток водки, хорошенько запил пивом. Есть по–прежнему не хотелось.
— Кушай, Васек, — сказал я, — а я — в ванну. Дверь никому, кроме Витька, не открывай. Если будут стучать посторонние, позови меня.
Я сбросил с грязного тела ветхое рубище и свалился в горячую воду. Давно не испытывал я такого наслаждения.
— Эй, Вася, — крикнул я, — мыло–то принес?
— Принес, дедушка, оно в кармане. Сейчас дам.
— Пиво и водку заодно прихвати. И сигареты с зажигалкой. Вот, вот. Подкури–ка мне, а то руки мокрые.
Я лежал на спине и балдел, попыхивая сигаретой. Потом начал мыться, безжалостно измыливая кусок и предвкушая полноценное бритье (о, как мне надоела эта клочковатая, свалявшаяся борода, а особенно усы, которые все время лезут в рот!), чистую одежду.