— «Мир йоги» вызывает много неприятных ассоциаций, — продолжает Ли. — Они слишком меркантильны и агрессивны.
— Речь идет о нас, Ли, а не о Кэтрин. Нам обоим это пойдет на пользу.
Приятно, что Алан отзывается о них как о паре.
— Давай сегодня расслабимся, — предлагает Ли. — И кстати говоря, буду очень признательна, если ты умолчишь о своем нынешнем месте жительства.
— Неужели ты мне не доверяешь?
— Как продвигается работа над песнями?
— Господи, Ли. У тебя такой подозрительный вид, когда ты спрашиваешь. Как будто заранее думаешь, что все плохо.
— Ничего я не думаю. Просто спросила, как дела.
— Но таким тоном… — Алан слегка отстраняется от жены. — Все отлично. Мы закончили три песни. Одна идеально подойдет для нового реалити-шоу, которому нужен саундтрек. Агент Бена скоро отошлет ее продюсеру.
— Очень хочется послушать.
Алан медленно качает головой — он снова воспринял ее тон как оскорбление. Может быть, Ли действительно не в силах скрыть эмоции. Когда она слышит песни Алана и видит его на выступлении, то, разумеется, не сомневается в таланте мужа, но в то же время у Ли сильнейшее ощущение, что Алану недостает чего-то весьма существенного. Видимо, он тоже это понимает и поэтому постоянно щетинится. Лучше уж молчать.
Галерея — на окраине города, в бывшем магазине штор, который сверху донизу выкрасили в белый цвет. Одна из лучших галерей в окрестностях, если верить Лорейн и Гарту. Внутри толпа, человек тридцать, большинство — с бокалами в руках. Мужчины сплошь в джинсах, женщины в модных коротеньких платьицах, все внимательно слушают. Владелец галереи, толстячок в огромных черных очках, закрывающих пол-лица, представляет гостям Гарта.
— …таким образом, нас захватывает атмосфера третичной злокачественности. Вопрос не в том, откликается ли на нее художник, а в том — каким образом он откликается. Метод Гарта — контекстуализировать… сластолюбие… и церемониальность современной страсти. Вот почему новая серия картин так важна — не только для Гарта как художника, но и для нашего с вами существования. Злокачественный союз, который все мы ощущаем, глядя на картины, позволяет нам сказать: да.
Раздаются вежливые, почти беззвучные, аплодисменты, и появляется Гарт. Они с Лорейн одеты одинаково — ярко-синие рубашки навыпуск и белые джинсы. Берди наряжена в тон. Гарт вскидывает руки и опускает голову. Ему под пятьдесят, он красив, седеющие волосы гладко зачесаны.
— Слова Тони меня искренне смущают, — признается он. — Похвалы совершенно незаслуженны, но если, — Гарт опускает руки, — если мои картины помогут миру прожить на десять секунд дольше, я буду счастлив. Я благодарен вам за то, что вы пришли и дали мне шанс хотя бы немного повлиять на вас своими работами. Желаю приятно провести время.