— Было чудесно, — продолжает она. — Как будто слушаешь музыкальное произведение, и оно завершается аккордом, который подводит итог. Бам-м-м-м… и… ах!
— Лично я ощущаю это в триконасане. Так здорово, когда тянешься, тянешься, тянешься, а потом опускаешь руки. Кажется, что все сразу становится на место. И бедрам очень приятно.
— Поза, которая похожа на треугольник? Мне бы нужно в ней попрактиковаться. — Да-да, она действительно ведет этот разговор, и слова выскакивают изо рта, притом искренне.
— Не то чтобы я за тобой следила, но поза вороны у тебя начинает выглядеть очень и очень прилично. Я страшно завидую, учти, — говорит Бекки. — Впрочем, я не хочу соревноваться.
— О нет. Ни за что. Кстати, в третьей позе воина я сумела удержать перед собой проклятую палку. До конца, на вытянутых руках.
— Ого, да ты всерьез увлеклась.
— Вот еще! Ну… может быть, немножко. Если ты пообещаешь никому не рассказывать… вчера я видела во сне, что сижу в разных позах. По-твоему, это уже болезнь? Раньше мне снился Хью Джекман. А главное — когда я проснулась, то почувствовала себя слегка разболтанной, потому что проделала все позы только на одну сторону.
— О Господи, я создала чудовище. Мне никогда не снилась йога. И Хью Джекман тоже. У него такие крошечные глазки. Нет уж, спасибо.
В течение долгого времени Имани использовала в качестве защиты цинизм и иронию и хорошо это сознавала. Поэтому ей немного странно говорить о йоге самым искренним образом, притом с удовольствием. Два-три дня назад преподаватель на занятии убеждал, что нужно «дать себе волю». Ничего необычного, все наставники рано или поздно заговаривают об этом, и Имани каждый раз подозрительно оглядывается, но после пятидесяти минут интенсивных упражнений броня настолько ослабела, что слова произвели неожиданный эффект. Имани позволила себе расслабиться, обмякла и подумала, что ее жизнь стала бы немного лучше, если бы она смогла каким-либо образом сохранить это ощущение — «унести его с собой», как обычно говорят преподаватели. Еще одно выражение, которое раньше раздражало Имани до зубовного скрежета, а теперь вдруг наполнилось смыслом.
— Когда начнутся съемки? — спрашивает она.
— Через две недели, — отвечает Бекки. — А на следующей неделе будет несколько предварительных читок.
— Я теряю собрата по йоге! — восклицает Имани. — И что мне теперь делать?
— Это временная потеря. Почему бы тебе самой не прочесть сценарий-другой? У тебя есть время.
Вдруг попадется что-нибудь действительно хорошее. Ты должна вернуться к работе.
— Прежде чем меня позабудут?