– Но я не знаю, я… Я ничем не могу вам помочь, сэр.
Харгрейв внезапно разжал пальцы, и Ивонн тут же отползла в сторону. Затем молниеносно вскочила на ноги и бросилась к камину, чтобы схватить кочергу.
За спиной у нее раздались тяжелые шаги – Харгрейв нагнал ее быстрее, чем она ожидала. Он вцепился в густые волосы Ивонн и рывком потянул на себя. Острая боль пронзила ее затылок, и она громко вскрикнула. Харгрейв выбил из ее руки бокал, который Ивонн все еще машинально сжимала. Хрустальный фужер упал на пол, и остатки вина кровавыми ручейками растеклись по белому ворсу ковра.
Намотав ее локоны на кисть, Харгрейв заставил Ивонн опуститься на колени и ткнул лицом в ковер.
– Видишь? Если не начнешь говорить, то вместо вина здесь будет твоя кровь.
К ее горлу подступила тошнота. Стоило лишь рассказать правду о Мэри – и кошмар закончится, а это чудовище уберется из ее дома. В первую очередь, следовало позаботиться о собственной безопасности. А если упорствовать… Кто знает, сколько еще страданий ей предстояло пережить, прежде чем она потеряет сознание от боли?
– Я… я…
Харгрейв резко развернул ее лицом к себе, затем, крепко держа одной рукой, изо всей силы ударил по лицу. Ивонн снова вскрикнула от боли, и в ушах у нее зазвенело. А после второго удара комната погрузилась во тьму.
Когда же Ивонн пришла в себя, Харгрейв все еще нависал над ней. Она тихо застонала. Во рту чувствовался солоноватый привкус крови, а по подбородку ее стекала тонкая алая струйка.
– Будешь отвечать? – В грубом голосе своего мучителя Ивонн слышала пугающие нотки возбуждения.
Слезы потоком хлынули из ее глаз.
– Нет.
– Ну, что ж… – Харгрейв сжал кулак и размахнулся.
Ивонн закрыла глаза. В жизни ей пришлось пережить немало боли – переживет и это. Она будет терпеть. Ради Эзме. Ради всех женщин, отчаянно веривших в любовь, но вместо счастья нашедших ад. Она будет терпеть.
– О, вы такая юная и такая прелестная… Больше всего вам пойдет коралловый цвет. У меня есть прекрасный шелк подходящего оттенка.
Мэри коснулась синего подола какой-то юбки и улыбнулась. Мягчайшая ткань на ощупь была восхитительной.
– Нет, благодарю вас, – ответила она.
– А может, вам понравится цветочный узор? – спросила модистка.
Мэри покачала головой.
– Нет-нет.
Модистка же порхала вокруг нее, не переставая щебетать и удивляться, что юной леди нравились только темные тона. Мэри вспомнила свой первый выход в свет. Вспомнила свое пышное светлое бальное платье и ту милую наивную девочку, которой была когда-то. Но к чему воскрешать прошлое? Ей уже не стать прежней.