— Прошу прощения, сэр, я не поздравил вас с вашим праздником, — начал по-прежнему осторожно Чак. — Я только сегодня узнал об этом. Ещё раз прошу прощения и поздравляю.
Жариков улыбнулся. В пятницу отмечали День Победы, годовщину полной и безоговорочной капитуляции Империи. Понятно, что в городе не было никаких признаков праздника, но в госпитале было шумно и весело, кроме палат с местными. Не знать Чак не мог, но, видимо, посчитал этот праздник «делом белых», как говорят бывшие рабы, а его, дескать, не касается. А теперь выкручивается.
— Спасибо за поздравления, Чак. А то, что в среду, двадцатого, годовщина Освобождения, вы знаете?
Чак пожал плечами.
— Слышал, конечно. Но… но у каждого свой… День Свободы, сэр.
Вы правы, Чак. И ваш день ещё не наступил?
Чак снова пожал плечами.
— Я ещё не думал об этом, сэр.
— Хорошо, — кивнул Жариков. — Разумеется, какой именно день считать днём освобождения, каждый решает сам.
Разговор плавно закруглился, Чак ещё раз поблагодарил, попрощался и ушёл.
В коридоре Чак, проверяя себя, обшарил карманы пижамной куртки, хотя помнил, что оставил сигареты в палате. Сейчас бы, конечно, напиться было бы лучше, но… но нарываться, да ещё перед самой выпиской не стоит. Ещё ссуду тогда зажмут.
Уже у входа в их отсек ему встретился Гэб. В коридоре никого не было, и они остановились поговорить.
— Ты как?
— В порядке. Выписывают?
Чак кивнул.
— Дня через два-три. Под праздник как раз.
— Это под какой? — равнодушно удивился Гэб.
Его равнодушию Чак не поверил. Но Гэб всегда был такой, что ему всё по фигу, а на самом деле он хитрый и проныра. За жратвой первый, а в работе так пусть другие отдуваются.
— Ты в город ходил? — по-прежнему равнодушно поинтересовался Гэб.
— Пошлялся малость, — небрежно ответил Чак.
— Вижу, — насмешливо хмыкнул Гэб.
Вообще-то за такую ухмылку — заметил, сволочь, скулу — надо сразу врезать, но выдавать свою тайну нельзя. И Чак ограничился кратким:
— Какого хрена, недоумок, тогда спрашиваешь?
— А твою брехню выслушать.
Гэб обошёл его, как столб, и быстро удалился по коридору. Чак бессильно выругался ему в спину. И тут же сообразил, что и Гэб его не ударил. А хотел. И стойку как раз нужную держал. Значит, и у Гэба та же история. Уже легче.
У себя в палате Чак сразу взял с тумбочки сигареты и закурил. Подошёл к окну. Вроде опять моросит. Ладно. Чёрт с ним, с Гэбом. И тысяча чертей с этими праздниками. День Освобождения. Будто это так легко…
…Пламя небольшого жаркого костра бросает красные отсветы на чеканное смуглое лицо. Индеец. Спальник. Спокойно лежащие на коленях смуглые руки. Руки, убившие Ротбуса. Он не видел этого, не слышал. Но знает твёрдо: сделать это мог только этот парень. И белый вихрастый мальчишка рядом. Зачем парень доверяет белым? И этому мальчишке, и Трейси…