Все остальные щенки были пристроены, попали в хорошие руки, и единственное, что портило Шуре настроение — осознание того, что пока не удалось найти подходящую работу. Там неизвестно, как будет. А может, дети пойдут, работать некогда…
— Не волнуйся, — успокаивал Шурочку Иван. — Моих заработков хватит.
— Так то ж на жизнь, — вздыхала умудренная опытом хозяюшка. — А на черный день всегда надо иметь небольшой запас. Карман он не оттянет, а на сердце спокойнее будет.
— Пусть твое сердце успокоит тот факт, — Иван обнял Шуру, — что у моего институтского приятеля Коли Зайченко есть не только подзорная труба, но и фотоаппарат с хорошим объективом.
— Какой еще Зайченко? — не поняла Шура. Но тут же забыла — и других дел полно.
***
Прошло еще три месяца.
В фойе гостиницы «Корона» появилась красивая, подтянутая белокурая девица. Весь ее облик излучал уверенность, решительность и еще раз решительность.
Одета девица была подчеркнуто просто: стильная куртка красной кожи, высокие сапоги, джинсы. Для тех, кто разбирается в современной моде были очевидны и цена обуви, и марка джинсов, а для тех, кто не разбирается — главное, что не мелькали известные всему городу изумруды или, допустим, сапфиры, который Павел Петрович подарил супруге на Новый Год; ее же норковое манто, шикарный костюм от модного дизайнера, на цену которого приходил любоваться весь бомонд…
Лицо блондинки была закрыто большими очками. Тем не менее, ее узнали. Портье услужливо согнулся в поклоне:
— Позвольте проводить вас, мадам. Вас уже ждут…
На четвертом этаже портье деликатно постучал в дверь:
— Господин Изюмский! К вам посетитель!
— Душа моя! — ласковым тенором провел известный тенор. — Как я рад тебя видеть!
Камилла переступила порог, захлопнула за собой дверь и с полным самозабвением ответила на поцелуй мужчины.
— Я тоже рада тебя видеть, — ответила она через несколько минут.
— Ав! Ав! — раздалось у ног красавицы.
— Лучано тоже счастлив, — перевел с собачьего на русский Изюмский. — А где твоя красавица? В прошлый раз они так хорошо поиграли с моим озорником!
— Да уж, — скрипнула зубами Камилла. — Давай–ка я проверю, закрылась ли дверь, а то прошлый раз так неудобно перед людьми получилось…
Она дернула за ручку. И для верности повернула ключ в замке.
— А теперь — иди ко мне! — со страстью приказал Изюмский, пожирая глазами Камиллу.
— Я вся твоя, — проворковала она. — На сорок минут, пока мама в моем парике и моем любимом костюме отвлекает шпионов мужа и бродит по магазинам.
День был солнечный. Шторы в своем номере Изюмский никогда не закрывал — не любил. Ему, если честно, нравилось, как сияют блики в стеклах соседнего с гостиницей дома.