— В чем дело, мой мальчик? Неужели нельзя было подождать до завтра?
— Нет, папа, нельзя.
— Тогда выкладывай побыстрее. Я занят…
— Да, папа, я понимаю. — Выражение печали и покорности не сходило с лица Рори. — Но есть кое–что, о чем я обязан тебе оказать. — Он замолчал в нерешительности, словно собираясь с духом. — Дело касается Джонни Харлоу, папа.
— Все, что ты думаешь о Харлоу, не должно предаваться огласке, — несмотря на строгий тон, каким были сказаны эти слова, в потухшем взгляде Макелпайна промелькнуло любопытство. — Все знают, как ты относишься к Харлоу.
— Да, папа… И я об этом подумал, прежде чем идти к тебе… — Рори снова заколебался. — Ты знаешь, что говорят о Джонни Харлоу, папа? То, что он слишком много пьет.
— Ну и что? — голос Макелпайна прозвучал совершенно спокойно.
Рори ценой огромных усилий удержал на лице самое благочестивейшее выражение. Все складывалось куда как лучше, чем он рассчитывал.
— Это правда… Ну, что… что он пьет… Я сегодня видел его в кабачке.
— Спасибо, Рори. Можешь идти. — Макелпайн помолчал. — И ты тоже там был, в кабачке?
— Я? Ну, что ты, папа! Но я видел через стекло…
— Выходит, шпионил?
— Просто проходил мимо, — обиженным тоном ответил Рори.
Макелпайн махнул рукой, показывая, что сын может идти. Рори повернулся к двери, но потом остановился и вновь посмотрел на отца.
— Может, я и не люблю Джонни Харлоу, но Мэри… Мэри я люблю больше всех на свете…
Макелпайн кивнул, он знал, что это правда.
— Я не хочу, чтобы ей причинили зло. Поэтому и пришел к тебе. Она тоже была в кабачке вместе с Харлоу.
— Что? — Лицо миллионера внезапно потемнело от гнева.
— Даю голову на отсечение!
— Ты уверен?
— Совершенно уверен, папа. Конечно, уверен. Глаза у меня пока что в порядке.
— Надеюсь, — вымолвил Макелпайн, когда гнев немного поутих. — Просто я не желаю об этом слышать. Учти, я не люблю доносчиков! Не люблю шпионов!
— Я вовсе не шпионил, папа. — Иногда сознание своей правоты доходило у Рори до абсурда. — Я просто действовал, как сыщик. Когда на карту поставлено доброе имя фирмы “Коронадо”…
Макелпайн поднял руку, обрывая дальнейший поток громких слов, и тяжело вздохнул.
— Ладно, ладно, добродетельное чудовище! Передай Мэри, чтобы зашла ко мне. Сейчас же. Скажи, что я хочу ее видеть. Только не говори, зачем.
Минут пять спустя Рори сменила Мэри. У нее был одновременно настороженный и покорный вид.
Она спросила:
— Кто тебе об этом сказал?
— Неважно кто. Так верно говорят, или нет?
— Папа, мне двадцать лет. — Она держалась очень спокойно. — И я не обязана тебе отвечать. Могу сама о себе позаботиться.