В холле он уже не застал ни Мэри, ни Даннета. Харлоу снова взбежал наверх, журналист был у себя.
— Где Мэри?
— Пошла пройтись.
— Сегодня для этого чертовски холодный вечер.
— Думаю, в ее состоянии вряд ли можно почувствовать холод, — сухо ответил Даннет. — Эйфория… Кажется, так это называется?.. Вы были у старикана?
— Да. “Старикан” действительно выглядит неважнецки. За последние шесть месяцев он сдал лет на пять.
— На все десять! Да и не трудно — такое с женой. Потерять человека, с которым прожито двадцать пять лет…
— Он потерял нечто большее…
— То есть?
— Сам не знаю… Пожалуй, присущее ему мужество, веру в себя, энергию, волю к борьбе и победе. — Харлоу улыбнулся. — На этой неделе, однако, давайте попробуем вернуть ему утраченные десять лет.
— Вы… нахальнейший и крайне самоуверенный тип, каких я не встречал! — с восхищением сказал Даннет. Не дождавшись ответа, вздохнул. — Впрочем, для того, чтобы стать чемпионом мира, нельзя им не быть. Итак, что мы делаем дальше?
— Я отбываю. По дороге захватываю из сейфа ту маленькую вещицу, которую собираюсь оставить нашему другу на улице Сен—Пьер. Это надежнее, чем ходить с ней на почту. Как вы смотрите на то, чтобы выпить в баре и убедиться, не интересуется ли кто моей особой?
— С чего бы это вами интересоваться? Они же получили ту самую кассету. Или, по крайней мере, считают, что это та самая.
— Может, считают, а может, и нет. Не исключено, что эти подонки и передумают, увидев, как я забираю из сейфа конверт, вскрываю, проверяю кассету и прячу ее в карман. Они же знают, что один уже раз я их надул.
Даннет уставился на Харлоу, словно видел его впервые. Когда же заговорил, голос его упал до шепота.
— Это похуже, чем просто нарываться на неприятности. Это все равно, что заказывать самому себе сосновый ящик.
— Ну уж нет! Никакой сосны! Для чемпиона мира — только из лучшего дуба! И с золотыми ручками. Ну как, вперед?
Они спустились в холл. Даннет поплелся к бару, Харлоу завернул в бюро администратора. Пока журналист был настороже. Харлоу получил свой конверт, вскрыл его, извлек кассету и внимательно осмотрел, прежде чем сунуть в карман. Когда Джонни повернулся, намереваясь уйти, Даннет, будто бы невзначай оказавшийся поблизости, произнес вполголоса:
— Траккиа… У него глаза на лоб полезли. И сразу же побежал к телефонной будке.
Харлоу молча кивнул, толкнул вращающуюся дверь и, выходя, почти столкнулся с фигурой в кожаном пальто.
— Мэри? Что ты тут делаешь?.. В такой холод!
— Хотела проститься.
— Могла бы проститься и в холле.
— Я не могу на людях.