Нонна Александровна любовно погладила коричневую шероховатую обложку общей тетради, наскоро пробежала по страницам. Уничтожать лишнее приходилось срочно. Собственно, все уже готово. Но нельзя исключить и случайностей. Что ж, первый бой — не всегда самый трудный, но в нем все определяется. И начинать игру надо, пока козыри на руках, не дожидаясь удара, не подставляясь, но и не пряча голову по-страусиному.
— Ожили, Рухлядко? В форме? Ну, теперь можно и за нос поводить своих спасителей. Да что вы, я вовсе не претендую на благодарность. Это вам и в принципе не свойственно. Хотя — от души — следовало бы нам немного подзадержаться. Уж больно веселился «Погребок». Вас ведь чуть не из-под стола взяли. Там всяко могло случиться. Ну, с этим понятно. А вот что вышло с Шахом, надо рассказать, Александр Ильич. И не в благодарность. Ну, подумаешь, «опустили» бы вас блатные слегка за неаккуратность, может, и здоровье бы слегка пошатнулось. Это все обратимо. В кафе убивать не станут. Вот в другом месте — извольте. Отходить вам надо от них, Рухлядко. Нет вам в блатном мире места. Помощь обещаю. Но с условием — вы или с нами, или хотя бы на нейтралке. Какой смысл путаться в сплетениях уголовных разборов, чтобы спасаемый завтра снова начал терроризировать честных граждан?
Причудливо лавирующая беседа отнюдь не стремилась к облегчающей откровенности, напоминая капризный ручей, иногда впадающий в стоячие болотные воды.
— Итак, вы стоите на своем, рассчитывая, что я поверю в версию вашего ужина с неизвестными девицами, во время которого невесть кто прикончил Шаха. Мне, в общем-то, и не обязательно беспокоиться, выяснять личность прекрасных дам. Передо мной сидит превосходный кандидат в убийцы. Для суда — просто лакомый кусочек. Ключевая фигура в азартном бизнесе, кому еще и развязываться со старшим компаньоном при дележе сфер влияния. Оно и понятно — молодым всегда не хватает власти еще больше, чем денег, но не действовать же такими методами!.. Грех, конечно, но за подобную услугу общество должно бы вас поблагодарить. А ведь нет, что самое обидное — накажет. Как за убийство добропорядочного гражданина.
— Да не убивал я, поймите… Говорю же — спал с девушкой, никуда не выходил…
— Так-таки и никуда? А, простите нескромность, санузлом пользовались? Воткнуть стилет в сердце немного времени займет.
— Да какое! Я так надрался — не до любви. Не то, что мыться, едва до кровати добрался. Не знаю ничего. Замок навесной Лешик накинул, а что там он творил — не знаю. Храпел как убитый. Я и вообще сплю без задних ног, а уж после хорошей рюмки… Шах изнутри самолично засов задвинул — такое он никому не доверит, боже упаси… С Лешиком вдвоем управлялись: захотят — впустят, не захотят — не выпустят. Не прыгать же с третьего этажа!