О том, что Розмари хочет получить наследство бывшего любовника, Беллатрикс узнала случайно. Услышала обрывок разговора в холле Гринготса. Похитить и допросить Розмари было легко. Та особо и не скрывала своих планов, считая, что имеет право на деньги и наследство для себя и дочери.
Ее смерть оказалась страшной. Беллатрикс было мало просто убить соперницу и, как она считала, предательницу. Труп был выброшен в Лютный. Обломки волшебной палочки добавили, чтобы облегчить опознание. Беллатрикс было важно, чтобы о смерти Розмари знали. О том, что могло случиться с дочерью Повелителя, она не думала. Участь девочки ее не интересовала. Возможно, если бы Розмари не решила подстраховаться и сперва самой навести справки, а привезла с собой в Англию Кэролайн, то Беллатрикс убила бы и девочку. И дело было не в том, что в жилах Кэролайн текла кровь Волдеморта, а в том, что ее родила другая женщина. Не Беллатрикс Лестранж.
Кэролайн стиснула зубы. Участь Бэллы была решена. Тем более что в ее воспоминаниях промелькнула отданная на хранение чаша Хаффлпафф. Ведь для освобождения крестража была нужна жертва.
* * *
Для гоблинов Гринготса хватило и предоставленных воспоминания. Раз вещь была отдана на хранение, то законная наследница имела полное право забрать ее из сейфа. Гоблин, отвечающий за сейф Лестранжей, сам вынес золотую чашу Кэролайн.
— Последний? — спросил Барти.
— Если не считать того, что остался в Гарри, — кивнула Кэролайн, — если это крестраж, конечно. Возможно, эта странная связь была нужна для прохождения квеста. Возможно, для управления ребенком. Надо будет посмотреть в записях Дамблдора, если он записывал такие вещи. Сейчас эту связь трогать не стоит. В конце концов, она не мешает. Я бы не хотела навредить мальчику, ему и так досталось.
Снейп вздохнул. Зелья были готовы. Оставался последний ритуал. Договориться о жертвоприношении Беллатрикс оказалось неожиданно легко. Министр тут же согласился, что уничтожение крестража и возвращение реликвии Основательницы в Хогвартс важнее жизни безумной преступницы, и так приговоренной к пожизненному заключению.
— Нет ничего более гибкого и эфемерного, чем совесть политика, — заметил на это Сигнус, — думаю, что в таком качестве от моей несчастной дочери будет хоть какая-то польза. Смерть в любом случае предпочтительнее жуткого существования рядом с дементорами.
— Вам ведь это все равно дается нелегко? — спросила Кэролайн.
— Вы в своем праве, — ответил Сигнус.
Дорея Поттер молчала. Все знали, что она винила себя в страшном конце членов своей семьи. Часть вины, безусловно, лежала на ней, но это был не тот случай, когда стоило полагаться на обычный суд. Люди могут быть безжалостными палачами для самих себя. Кто знает, что бы стало с леди Поттер, если бы у нее не было внука. Ради Гарри ей удалось взять себя в руки. Надо было продолжать жить.