— Понятно. — Она пронзила его взглядом как кинжалом.
Даже будучи пьяным до чертиков, он не мог не восхищаться ею. Красивейшая женщина из всех, что он видел в своей жизни, Она была одета в белое платье с достаточно глубоким декольте, поэтому Джек быстро отвел взгляд и посмотрел прямо в глаза-кинжалы, и тут она сказала:
— Мне кажется, вам лучше уйти. И если вы еще раз нас потревожите... — Она начала что-то говорить об отстранении от дела.
В голове стоял туман, мысли путались, но у него хватило осторожности застыть на месте. Его действия были непродуманны и непрофессиональны. Он не имел ни малейшего представления о том, как ему выполнять свою работу. Такого с ним не случалось даже в худшие попойки. Джек стоял как столб, переводя взгляд с неприкосновенного, недоступного предмета своего обожания на Хакаби, богатого и элегантного, невозмутимого и учтивого, окутанный парами бурбона, и пытался разогнать туман в голове, чтобы решить, что делать дальше.
— Что-нибудь еще? Мы опаздываем на обед.
— По-моему, нет, — пробормотал Джек и усилием воли заставил себя повернуться и идти прямо и ровно, пока проходил через дверь, спускался по ступенькам и осторожно пробирался к машине. Он забрался внутрь, выключил радио и просто сидел, слегка вздрагивая без всякой на то причины. Через несколько минут увидел, как они вышли из дома, сели во взятую напрокат машину Хакаби. Джек скорчился на переднем сиденье, надеясь, что его не заметят.
Но Хакаби двигался задним ходом, пока машины не поравнялись, а Ноэль опустила стекло и что-то ему говорила. Ее красивое лицо было враждебно. Джек тоже опустил стекло.
— Что такое?
— Я говорю, что мы едем в Мэншин. Это на Тертл-Крик. Я не советую следовать за нами в вашем состоянии. Вы, конечно, могли бы вызвать по радио другую машину наблюдения, которая подключилась бы к нам, когда мы оттуда уедем, но этого я вам тоже не советую делать. Если я замечу за собой слежку, вас завтра же отстранят от дела, и я обещаю, что вам не поздоровится.
— Эй, Эйхорд, — весело крикнул Джо Хакаби, открыто смеясь и покачивая головой, как будто не мог поверить в существование этого пьяницы-кретина. — Привидение, настоящее привидение. — Наконец они уехали, преданный своему делу адвокат и скорбящий брат обвиняемого.
Каким-то образом Джек добрался до мотеля и завалился спать. Проснувшись, он не мог ничего, вспомнить с момента, когда покинул дом Коллиер, кроме какого-то телефонного разговора. Во рту сухо, несет, как от разбитой бутылки, голова болит, всего трясет и шатает. Пса нигде не видно. Неудивительно — ведь Джек забыл выставить еду и питье.