тебя. Когда будешь передавать Нахти кольцо, произнесешь четыре слова: «Второй Отец
услышал тебя». Повтори эти слова.
Жрец, сосредоточенно и ясно выговаривая, произнес:
– Второй Отец услышал тебя.
– Хорошо. Мы будем ждать тебя и наемников через тридцать появлений Сотиса на небе
возле входа в долину. При посторонних будешь называть меня хозяином, а Первую Мать -
хозяйкой. И еще, Уоти, не забудь побрить голову и покрасить свои рыжие волосы в
черный цвет во всех остальных местах, где они у тебя растут. Мне не надо, что бы тебя, хоть ты и маг, где-то прирезали только потому, что ты чем-то отличаешься от обычного
человека. А теперь, можешь идти, мы тебя не задерживаем…
Глава 3
Предводитель прайда львов, огромный самец, длиной в четыре имперских локтя, внезапно
тихо предостерегающе рыкнул. Старшая львица стаи, готовая вести его гарем на охоту, обернулась и недоуменно посмотрела, мол, в чем дело повелитель? Ведь это же большая
удача, здесь, на стыке великой пустыни Ха и окончания саванны, идущей от побережья
Великой Зелени, найти такую добычу в целых шестнадцать особей, состоящих из
вкусного мяса и горячей крови. Такая удача может и не повториться в ближайшее время.
Но громадный лев, забравший этот прайд себе, после того как в одиночку убил двух
матерых самцов, прежде возглавляющих стаю, повел себя странно. Он, как
полугодовалый котенок, опустил уши, поджал хвост, снова и еще тише рыкнул. Теперь
это было уже не предостережение, а призыв немедленно бежать без оглядки. Самка, почти
не уступающая своему повелителю в размерах, собралась уже было презрительно
фыркнуть на такое неподобающее поведение, как легкий ветерок, дующий в их строну, чуть изменил направление своего движения. И до нее тут же донесся приторный запах
давно увядших цветов, идущий с вершины бархана, рядом с которым были стреножены
шестнадцать ослов.
От этого запаха шерсть на загривке львицы сразу же поднялась дыбом, а ее даже не
инстинкты, а сама родовая память завопила, что там, на вершине бархана притаилась
лютая смерть. Что если она, беспощадная ночная охотница, сделает сейчас одно
неосторожное движение, то немедленно превратится в предмет охоты. Нет, не той охоты, которую порой устраивают вонючие, пахнущие потом и гнилыми зубами безволосые
хезуры. С теми она не раз играла в смертельные игры, легко заманивая в свои ловушки, а
потом, победно рыча, рвала на куски, небрежно и легко уклоняясь от их заостренных
палок. А охоты стремительной, жестокой, в которой хищники, неизмеримо страшнее и
древнее чем она, покажут, кто на самом деле занимает вершину в пищевой цепочке.