результате такой короткой контратаки, занявшей по продолжительности не больше пяти
ударов сердца, все восемь нападавших оказались обезглавленными. Все до единого. Ни
одного из них не убили ударом в грудь. Не ранили, ударив мечом в живот или отсекши
конечность. А именно убили, холодно и расчетливо, отрубив каждому голову!
Опешив от немедленного и безжалостного отпора, фенешийцы с ругательствами
попятились, но тот же голос, из-за их спин, прорычал:
– Их же всего двое!! И один из них всего лишь баба!! Вперед, акулье племя!!!
Атакующие быстро перестроились и теперь всей толпой, выставив перед собой короткие
абордажные копья, пошли в атаку. Яр с Мартой переглянулись, и Мдджэй стал
свидетелем еще одного, никогда им не виданного доселе, способа боя. Вернее, не боя, а
скорее танца. Танца, в котором двухголовое, четырехрукое, четырехногое чудовище
выделывало изящные и смертоносные па мечами, даря смерть. Это было высшее
искусство убийства, а не ремесло мясника воина. Каждое движение в этом танце было
отточено до совершенства и несло неотвратимую гибель. Второй Отец и Первая Мать
были жнецами, совершающими абсолютно одинаковые движения на поле. Только жали
эти жнецы не колосья пшеницы, а колосья человеческой жизни.
Инфернальный танец-убийство Высокородных становился все быстрее, и командир
наемников каким-то внутренним слухом внезапно услышал его ритм. Так ужасающе
могли грохотать только потусторонние барабаны с полей мертвых Эхаби. А к ритму этих
барабанов, приторно-медному запаху человеческой крови, смешанному с соленым
морским воздухом, предсмертным крикам беспощадно вырезаемых фенешийцев,
отчетливо начал примешиваться запах давно увядших цветов!
Нападающие, под неуловимо-быстрыми, безжалостными ударами четырех мечей таяли
как утренняя роса под жаркими лучами Шу. Кто-то из них в страхе завопил:
– Морские демоны! Уход…
Но было уже безнадежно поздно. Движения боевой машины еще ускорились, а лезвие
меча Марты, возникшее, словно из ниоткуда, наискось разрубив рот кричавшего, заставило его замолкнуть навсегда. Последним упало на палубу обезглавленное тело
командира абордажной команды. Его отрубленная голова, подкатившись к люку, уставилась мертвыми глазами, в которых затаился предсмертный ужас, смешанный с
удивлением, прямо в глаза Мдджэю.
Из ступора, в который впал командир наемников, увлеченный невиданным танцем-
убийством, его вывел удар ноги Яра по люку. Одним движением стопы Второй Отец
отшвырнул люк и прорычал сверху прямо в лицо Мдджэю:
– Все – наверх! Команды обеих галер – добить! Каждого второго гребца – за борт! Оставить