Дэмиен вскакивает, но я беру его за руку и усаживаю обратно на диван.
– Подожди. Мне нужно сказать тебе кое-что, и быстро. Я за этим пришла. Поэтому, пожалуйста, дай мне закончить, хорошо?
Я вижу его озадаченный взгляд, и у меня разрывается сердце. Но я говорю себе, что другого выбора нет. Я перебрала все возможные варианты и просто не вижу выхода, при котором Дэмиен бы не пострадал.
Все это время он защищал меня. Теперь настал мой черед сделать все, что в моих силах, чтобы его спасти.
Я глубоко вдыхаю – чтобы набраться смелости и подавить дрожь. Желудок резко сжимается, как будто меня сейчас стошнит. Но я прогоняю это ощущение. Я должна это сделать. Должна. Я представляю крепко зажатый в руке скальпель и страстно желаю ощутить его лезвие, испытать эту боль.
– Я больше не могу, – наконец говорю я. – Не могу жить в постоянных тайнах, полуправдах и недомолвках.
В глазах Дэмиена – шок, недоумение, отчаяние, и мое сердце сжимается. Очень медленно, осторожно он спрашивает:
– О чем ты говоришь?
– София. Она была на тех фотографиях, а ты мне не сказал. Рихтер использовал вас обоих, но ты и этого не сказал. И еще ты убил Рихтера, Дэмиен. Ты убил его, чтобы защитить Софию.
Я не смотрю на него. Он не должен увидеть, что я его не осуждаю.
– Все, что я рассказал тебе о той ночи, – правда, – медленно отвечает Дэмиен, и я слышу, как отчаянно он пытается взять ситуацию под контроль. Еще немного сжать хватку – и он сломается. – Единственное, о чем я умолчал, – это причина нашей ссоры.
– София.
– Он хотел ее изнасиловать. Этот ублюдок хотел изнасиловать собственную дочь.
– Ясно, – отвечаю я спокойно, хотя внутри меня все заледенело. – Но это… ничего не меняет.
Как бы мне хотелось, чтобы какое-нибудь решение само упало с неба. Какой-нибудь волшебный ковер-самолет, который вынесет нас из этого кошмара. Но ни ковра, ни самолета нет – есть лишь холодная, жесткая реальность.
– Я сказала то, что хотела сказать. Я не могу… Не могу так больше.
Я чувствую, как эта ложь сдавливает меня. Хватаюсь, закутываюсь в нее, как в плащ. Потому что она нужна мне. Эта ложь может уберечь Дэмиена, пусть даже мое сердце разорвется на части.
– Я не могу жить с мыслью, что между нами осталось так много нераскрытых тайн, – произношу я отрепетированные слова. – Не могу притворяться, что мне плевать на этих призраков.
– Ники. – Его голос напряженный и ровный, но я, кажется, улавливаю в нем нотки паники, и сердце мое сжимается. Мне хочется обнять его и почувствовать прикосновение его рук. Я встаю, боясь, что если не сделаю этого сразу, то так и не решусь. Я не могу рисковать Дэмиеном. Особенно – когда его спасение лишь в моих руках.