Кадеточка (Кукла) - страница 24

Инга, тоже взялась за мое воспитание. Особенно ей не нравится, когда я у телефона развлекаюсь с ними.

— Танька! А ну прекрати сейчас же! Хватит голову парням морочить, пора о матери подумать. Все! Надоело, хватит! Положи телефон! Ты ведь, не одна в доме живешь! Нам тоже могут звонить, и самим надо. Все! Трубку положи! Слышишь?

Вот так и живу. А вы говорите, свобода, уважение в семье. Где это все? Никакого тебе уважение, а о какой свободе, вообще можно говорить? Туда не ходи, то не делай. Так не говори, так не сиди! Будто у меня не ноги, а костыли.

— Сиди всегда со сдвинутыми ногами! — Это мама так всегда. — Что ты раздвинула их? Ты, что, потаскушка на бульваре?

Интересно, почему это так ее осеняет, будто она знает, как там потаскушки на бульваре сидят? Она так всегда, чуть что, потаскушки и на бульваре! И то, что я так и останусь в девках, в том тоже потаскушки виноваты, и так, что мне потом всю жизнь по бульварам ходить и сидеть вместе с ними. Это так, по ее заключениям получается. Ну, как же? С Жоркой я уже не хожу. Куда теперь мне? Правильно, теперь все ту да же! Я уже сколько раз говорила ей и сестре, что не хочу я и не буду, пока, с кем попало встречаться! Ну и что, что я привлекательна? Ну и что! А вот насчет груди, так тут она не права. Это я так с Жоркой ходила и одевалась. Даже сама не пойму, почему именно так было. Просто один раз он меня упрекнул, что я своей грудью мол, готова перед кем угодно красоваться и сверкать, вот я и стала скрывать ее.

А сейчас, если хотите, это мой выброс адреналина, лечение от застоя и глупости. Как хочу, говорю, так и буду одеваться и ходить. А будете меня доставать, так я вообще все сниму и так пойду на танцы, в училище. Посмотрим, что обо мне скажут, и кто тогда останется без женихов и без мальчиков, я или сестра?

Они знают, что я такая. Я ведь и в самом деле, на такое способна. И поэтому мать пошумела, пошумела, и пока прекратила на меня давить. А то. Познакомься, с тем, познакомься с этим. Этот хороший мальчик, и этот сын таких родителей. Будто я с его родителями собираюсь встречаться, а потом с ними жить. Я пригрозила и отрезала. Все, говорю. После Жорки, теперь все будет, по–моему.

С кем хочу, с тем и буду, встречаться и как мне одеваться и ходить, сама знаю. И не надо мне больше говорить, как я должна сидеть! Это понятно? Как сяду, так и буду сидеть, хоть с раздвинутыми ногами, но, то мое дело. Кому захочу, тому и буду трусиками или ей светить, и это не ваше дело!

Поняли, или же догадались они, что мне очень больно и одиноко без Жорки. Я же с ним не просто так! Он же для меня был самый лучший! Любимый!