— Жора! Жорочка! — Обнимаю его.
Руки и ноги трясутся. Тянусь к его лицу, что более светлым пятном и обжигаюсь его дыханием. Поцелуй. Еще и еще. Нервная дрожь. Его рука скользит, замирает секунду, и вот я уже ощущаю ее, прохладную, крепкую под своим толстым и колючим свитером. Его ладонь мягко и медленно поднимается, рука следом задирает край свитера. Я жду. Напряглась так, что слышу, как звенит тишина. Потом прикосновение к груди. Легкое, но у меня все сразу, же кружится, и я хочу еще, но ноги не держат. Сажусь, ускользая из–под руки, он рядом садится. Обнимает, ищет губы, целует. Что–то шепчет, чего я не слышу, так как жду, жду его рук, прикосновений, объятий. В голове проносятся мысли.
Что ты хочешь? Ты хочешь его? Обжигаюсь от мыслей и желания. А как? Что он будет делать? Как я? Что? Все снимать, или как? А потом, вдруг стыдливая мысль. Я же не вымылась там! Я же думала. Нет! Я хотела, но не для этого, просто для чистоты, гигиены. Я что–то все время крутилась и все воду хотела налить из чайника, но что–то все время мешало. То Володька, то Жора. Я хотела все сделать не заметно, но все никак не получалось. Мне все время что–то мешало. Наконец я смогла и уже повернулась с кружкой в руке, как тут сестра. Ты зачем, ты куда? Ребята обернулись. Я отшутилась, и пришлось эту воду пить, как будто бы это чай. Так и легла. А теперь не смогу перед ним. Стыдно и страшно стесняюсь этого.
С трудом, пересиливая себя, отклоняюсь от его горячих, настойчивых губ. Он уже лег рядом, тянет, плавно опрокидывает, удерживая меня. Камни. Холодные, колючие, больно врезаются в спину и впиваются в ноги. Потом он наваливается и уже больно так, что я легонечко вскрикиваю. Жора не понял. И давит, прижимает. Его рука снова под свитером. Я вся трепещу в ожидании прикосновений к груди. Жду. Ладонь медленно лезет по телу и опять задирала свитер. От волнения перестаю дышать. Пальцы его коснулись чашечки бюстика и тут же прижали, осторожно сжали грудь.
— Ах! — Невольно вырывается у меня.
Он прижимается всем телом и давит, придавливает так, что я еще секунду и я, я уже стону от не терпимой боли в спине. Он опять не понял, тогда я ему.
— Больно! Жорочка! Больно очень.
— Я! Я не хотел! Прости! — И рука его сразу же исчезает. Тело мое освобождает его тяжесть.
— Уф! — Невольно вздыхаю.
— Что? Что я так плохо сделал? Прости!
— Да, просто не то, что ты думаешь! Камни! Эти холодные и колючие! Я как легла, потом ты и на меня, Жорочка. А мне же ведь больно! Я же нежная девочка.
— Ой, прости! Я и не подумал. Моя принцесса на горошине!