Примерно в это же время, ее муж, каким–то образом, узнал, что она с кем–то встречается. Знал он или не знал, о ее состоянии, она мне в разговоре со мной о нем мало, что говорила. Он стал, за ней следить, пару раз я слышал в телефонную трубку, как она оправдывалась и врала ему, что говорит с подругой, а один раз он ей не поверил и я впервые услышал его голос. Он спрашивал, а я с замиранием сердца молчал, а потом трусливо повесил трубку.
Потом, когда мы с ней все же занялись сексом, он позвонил, и так получилось, что я ему ответил. Но я сказал, что это стол заказов, а он мне, а где же Маша и Тоня. Я ему соврал и сказал, что Маша вышла куда–то, а никакой Тони я не знаю. Тогда он меня спрашивает, а ты, мол, кто? Я говорю, Коля, водитель такси, а он, скажи мне номер. Я сначала не понял, а потом, догадался и сквозь щель в окне подиктовал ему номер какой–то машины, что стояла рядом перед будкой. Тоня страшно нервничала все время, пока я с ним говорил, а потом засобиралась. Нервы у нее сдали и не выдержали. Она потом долго сидела и плакала мне прямо на груди и все время искала от меня поддержку хоть в чем–то. А что я ей мог дать, простой ухарь, матрос, даже не мичман с подлодки.
На этом мы с ней и расстались. Она ушла в свою, а я в свою автономку.
Моя, очень скоро обернулась опять, пьянством. Я пропивал свой вещевой аттестат и только, спасибо мичману, он меня жалел и не закладывал. А то бы мне не засчитали срок, пребывания в училище и мне пришлось бы, служить еще долгих два года. И вот, как–то, после сильной попойки я сидел и клевал носом на своем посту и вдруг опять.
— Бз–бз–бз! — Гудит зуммер.
— Караульный, старший матрос, такой–то! — Бодро докладываю по телефону.
А в ответ тихий и легкий женский смех. — Ха–ха- ха! — И все, а потом тишина.
Ну, все! С меня достаточно! И я, срываюсь и чуть ли не кубарем, слетаю с вышки и как кайзеровский солдат, начинаю маршировать под вышкой, раз, два, раз, два! Совершаю до безобразия аккуратные оружейные приемы. Со стороны ведь, наверное, можно было подумать, что я спятил. Как же, не спятить? А наверху все разрывается и разрывается телефон.
Наконец я, выдохся окончательно и, запыхавшись, беру телефон.
— Караульный, старший матрос, такой–то! — Совсем устало и безразлично докладываю по телефону.
А в ответ тихий и легкий женский смех. — Ха–ха- ха! Догадайся, кто я?
Я узнал бы ее голос из тысячи женских голосов, потому, что голос Тони, он ведь ни на кого не похож. Опять мы вместе и нас переполняет все. И переживания и страдания и еще черт знает что!