Я так канцлером и не стал, зато мало что под занавес правления Анны двигалось без моего одобрения. Служба никогда не кончается, пока в отставку не отправили. Ежели что не так, то задним числом последует разнос, а ждать дела не могут.
— А правда, после нее остался дневник? — жадно спросила Софья.
— Тебе-то это зачем?
— Деда, я хочу написать про тебя.
— Чего?
— Никто не может отрицать твоего вклада в историю и огромных заслуг не токмо для России, для мировой науки, — торопливо сказала она. — Но уже сейчас ты для многих не живой человек, а некая функция.
— Ну спасибо.
— Нет, правда. На тебя молятся и ненавидят, мечтают превзойти и ищут недостатки в идеях и достижениях.
— Я даже знаю, кто эти люди, особенно по части нелюбви.
— Я хочу написать правду, как оно было.
Вот не было печали. Теперь не успокоится. Не в первый раз. Как втемяшится в голову, так и будет доставать, пока не получит желаемое. И с замужеством то же случилось. Ее вроде бы Стеша не подталкивала. Сама рвалась. С другой стороны, может, обжегшись один раз, думать начнет.
— Кому такая книга нужна?
— Людям. Будущему.
— Допустим, она, правда, малоприятна, тогда что?
— А кто говорил «не бывает счастья для всех»?
— Делать мне больше нечего, только отвечать на глупые вопросы, да еще и честно.
— Ну деда! Это же замечательная возможность высказаться перед потомками. Ты не ангел, но ведь сколько добился!
— Люди любят находить себе оправдания. Любой негодяй и подлец с легкостью покажет пример худший, чем он сам. На этом основании можно собой гордиться и остаться довольным собой. А я натурально не самый приятный человек. Много делал вопреки морали, случалось, и поперек чести. Да не все даже окружающие знают. Зачем мне подобная слава?
— Так надо взгляд дать, почему так поступал. Твой, со стороны, для государства. Почему думал так, а не иначе, и чего добиться хотел.
Ну да. Похоже, мои былые статьи про источниковедение и критическое отношение к словам и документам тщательно проштудировала. Подлизывается. Или вправду хочет биографию написать? Хм… при авторстве близкой родственницы однозначно претензии будут, что ни нарисуй.
— Не доросла ты еще до правильного соблазнения опытного человека. Нет, если покажешь ножку, задрав подол, — поспешно уточняю на вполне понятный жест, — многие пойдут на край света, но я о другом.
— Да-да! — горячо сказала Софья. — Украшает женщину скромность, благопристойность и стыдливость. Боюсь, не для меня этот путь.
— С чего бы это?
— Не испытываю желания идти по обычной женской стезе.
— Дурочка ты. Жизнь длинная, и прожить ее желательно приятно. Придет срок, встретишь еще правильного мужчину.