Работа курьером на Адама имела свои плюсы – Зеб меньше бывал дома, и ему не приходилось выслушивать нытье Люцерны. Но и свои минусы – он меньше бывал дома, тем самым давая Люцерне пищу для жалоб. Она все время пилила его за то, что он избегал серьезных отношений: например, почему он так и не предложил ей проделать вертоградарскую брачную церемонию?
– Это когда вдвоем прыгали через костер, потом обменивались зелеными ветвями в общем кругу, а потом все вместе устраивали этакий благочестивый банкет, – поясняет Зеб. – Она очень хотела. Я говорил, что считаю это бессмысленным, пустым обрядом. Тогда она обвиняла меня в том, что я поставил ее в унизительное положение.
– Если ты считал это пустым обрядом, почему нельзя было согласиться? Может, она тогда успокоилась бы. И была счастлива.
– Ага, щаз, – говорит Зеб. – И вообще. Я просто не хотел. Не люблю, когда на меня давят.
– Да, она была права, ты избегаешь серьезных отношений.
– Ну, наверное. В общем, она меня бросила. Вернулась в ОП. И Рен с собой забрала. А потом я стал добиваться того, чтобы вертоградари вели более активную борьбу, и все развалилось.
– Меня в это время уже не было, – говорит Тоби. – Бланко выпустили из больбола, и он решил меня достать. Я стала опасной для вертоградарей. Ты мне тогда помог сменить личность.
– Да, у меня уже был многолетний опыт, – он вздыхает. – После того как ты ушла, ситуация обострилась. Организация вертоградарей стала слишком крупной и процветающей, и нас заметила ККБ. Они сочли нас чем-то вроде зарождающегося подпольного сопротивления.
Адам тогда использовал сад на крыше как конспиративную квартиру для беглецов из биотехкорпораций, и это начало доходить до ККБ; поэтому ККБ платила бандам из плебсвилля, чтобы они на нас нападали. Адам Первый, будучи пацифистом, отказался вооружать вертоградарей. Я бы научил его, как из детской картофельной пушки сделать вполне приличный метатель шрапнели для ближнего боя. Но Адам и слышать не желал. Для него это было аналогично святотатству.
– Ты смеешься надо мной, – говорит Тоби.
– Нет, я все рассказываю как есть. Что бы ни стояло на кону, Адам отказывался переходить в прямое наступление. Не забудь, он был первенцем; преподобный обрабатывал его с младенчества, и лишь гораздо позже мы с ним поняли, что старый козел – шарлатан и жулик. Но у Адама в мозгу накрепко засела потребность быть хорошим. Суперхорошим, а то Бог его не будет любить. Я так думаю, он собирался сделать все, что делал преподобный, только по правде: всем, чем преподобный притворялся, Адам собирался быть по-настоящему. На такое жизни не хватит.