Пока Адама не было, Зеб по нему скучал – он подозревал, что это взаимно. С кем еще они могли поговорить о неправдоподобном нагромождении слоев в их жизни? Кто еще мог оценить дико смешную пародию на молитву преподобного, обращенную к святому Луке-Лукойлу?
В разлуке они не пользовались эсэмэсками, не звонили друг другу по телефону и вообще избегали любых электронных сигналов: Интернет, как известно всем, протекает похуже пациента, изъеденного раком простаты, а преподобный наверняка шпионил – если не за Адамом, то за Зебом уж точно. Но когда Адам приезжал на каникулы, все становилось, как раньше. Зеб приветствовал его амфибией в башмаке, или членистоногим в коробочке для запонок, или парой репьев, хитроумно засунутых спереди в трусы. По правде сказать, эти шутки обоим давно уже приелись и были вызваны скорее желанием вспомнить детство золотое.
Потом они шли на теннисный корт и притворялись, что играют, а сами перекидывались обрывками фраз над сеткой, обмениваясь информацией. Зеб хотел знать, переспал ли Адам уже с кем-нибудь, и Адам искусно увиливал от ответа. Адам же хотел знать, много ли Зеб уже выдоил из Церкви и сложил на тайных счетах, поскольку у братьев был твердый план – сбежать из магического круга, нарисованного преподобным, как только у них накопится достаточно денег.
Шли последние каникулы Адама – в следующем семестре он уже должен был получить диплом. Зеб в резиновых медицинских перчатках сидел за домашним компьютером преподобного и что-то мурлыкал себе под нос, а Адам стоял на стреме у окна – вдруг вернется преподобный на своей прожорливой тачке олигарха или Труди на своем хаммереныше.
– У тебя руки Шилицци, – сказал Адам ровным голосом, каким он владел мастерски. Что это было – восхищение или всего лишь констатация факта?
– Шилицци? – переспросил Зеб. – Ёптыть, старый хрен опять доит церковные счета, только теперь уже по-крупному! Глянь-ка!
– Мне бы очень хотелось, чтобы ты не сквернословил, – кротчайшим тоном заметил Адам.
– И тебя в рот и в жопу, – бодро отозвался Зеб. – И складывает в банк на Большом Каймане!
– Шилицци был известным преступником-джентльменом в двадцатом веке. Медвежатником, то есть взломщиком сейфов, – продолжал Адам, который, в отличие от Зеба, интересовался историей. – Никогда не пользовался взрывчаткой – работал исключительно руками. Он вошел в легенду.
– Похоже, старый пердун намылился соскочить, – заметил Зеб. – Сегодня он тут, а завтра – вжик, и уже посасывает мартини на тропическом пляже, и блондинки с почасовой оплатой вылизывают ему разные отверстия организма. А вылюбленная паства осталась на морозе без штанов.