Да ладно вам. Только не говорите, что повелись. Не знает он русский, много раз пыталась подловить, тестировала со всех сторон, стараясь заметить малейшую реакцию. А на счет этих слов… ну, мы ведь в реальном мире. Понимаю, Новый год на дворе, но не все мечты сбываются.
— I burn for you (Я горю для тебя), — фон Вейганд достает из сугроба огромный букет красных роз.
Живьем я еще такого не видела, только в кино. Штук пятьдесят, а может, и все сто. На глаз трудно судить, начинаю пересчитывать для верности. А что вы думали? Интересно, во сколько роз оценили мое расположение.
— Why? (Почему?) — это самое умное из того, что пришло мне в голову.
Прикиньте, насколько идиотскими были остальные мысли.
Он не торопится отвечать. Видно, размышляет. А мне хочется кричать. Почему? Почему ты выбрал меня? Почему ты молчишь и не хочешь говорить? Я же вижу, как ты наблюдаешь за мной, как кот за мышью, выжидаешь чего-то, проверяешь, будто хочется и колется. Почему ты можешь быть холодным и чужим, а через мгновение целовать меня настолько страстно, что я забываю дышать? Как это все уместить в простые человеческие слова?
Вихрь вопросов в моем взгляде, наконец, удостаивается ответа.
— Make you happy (Сделать тебя счастливой), — пожимает плечами, улыбается, будто не догоняет, что девушкам нужны еще какие-то слова.
Короткие банальные слова в количестве трёх. Два местоимения и глагол, которые кому-то достаются сразу, а кому-то только после целой вечности страданий и унижений.
Мы едем встречать Новый год на обрыв. Я не ожидала особого комфорта. Зима, снег, туалет везде, где придется. Ну, это естественные издержки отдыха на свежем воздухе дикарем. Эх, будь я несравненной Изабеллой, мне б туалет не понадобился. Изабеллы, они такие. Самоочищающиеся.
Я ошибаюсь. Как всегда.
На обрыве всё ждет нас в лучшем виде. Елка под рост фон Вейганда, украшенная симпатичными штучками типа стеклянных шариков, ангелочков, звездочек. Еще гирлянды, иллюминация, бенгальские огни. Беседка упакована столом, двумя удобными стульями и обогревателями UFO. Шик и блеск. На столе — свечечки, мандаринки, шампанское. Господи, клубника!.. Выглядит живой. Неужели живая?
Сдается мне, что здесь ему явно помогали. Хоть убей, не помню эту беседку на обрыве, выглядит слишком новой, не тронутой бомжами и местной алкашней. Подозрительно, братцы.
Но мы проводим вместе самый счастливый день в моей жизни, поэтому я благополучно забываю догадки, ловлю момент.
Говорим рекордно много, наверное, столько за все время не говорили. В основном о глупостях. Фон Вейганд такой довольный, что невольно становится боязно. С чего мы такие добрые? Но это я выделываюсь. На деле мне можно ниточку к ногам привязать, и я воспарю к небесам, как тот шарик. Кто на чем. Шарик на гелии, я на природном наркотике — счастье.