- А сейчас, - сказал он, едва не зарычав мне в ухо, - ты ляжешь в постель или
предоставишь мне причину помучить тебя тысячей способов, от которых не
испытывают лишь физической боли?
Я хныкнула.
Он начал подталкивать меня к кровати, но я, упершись пятками в пол, мягко
демонстрировала свой отказ.
Калеб глубоко вздохнул. Я знала, что тем самым я испытывала его терпение на
прочность, но уступать не собиралась.
- Пожалуйста, сделай так, чтобы она ушла, - прошептала я.
- А разве это не будет противно? - поддразнил он меня, ссылаясь на прошлый
наш разговор, и не сдержавшись, я улыбнулась.
Он смотрел на меня некоторое время, после чего игриво закатил глаза и крикнул,
- Селия!
Я подпрыгнула.
148
Соблазненная во тьме. С. Дж. Робертс.
Дернувшись, Селия проснулась, потирая руками свои заспанные глаза.
- Sí, Señor? - спросила она спросонья, встревоженным тоном.
- Возвращайся к себе комнату.
Глава 13
Несколько минут Мэттью сидел в абсолютной тишине, пытаясь переварить
услышанное. Что он мог сказать? История не несла в себе какой-либо важной
информации, но у него, определенно, разыгралось любопытство касательно Калеба и
того, каким человеком он был.
Калеб казался весьма противоречивой персоной. По мнению Мэттью, данные
противоречия не оправдывали его действий, но сидя в палате Оливии, и изо всех сил
стараясь игнорировать дрожь возбуждения, которое он испытывал всякий раз, ерзая на
своем месте и думая о Слоан, он гадал, были ли у него какие-нибудь схожие черты с
этим человеком. С какой стороны ни посмотри, эта мысль была малоприятной, но она
имела право на существование. Ему стало любопытно.
Во время повествования Оливии, он вспомнил их предыдущий разговор о том,
рождаются ли люди монстрами, или все-таки становятся таковыми. Он верил во
второй вариант, так же, как и Оливия, но у Мэттью были проблемы с пониманием
постулата о том, что жестокостью из детства можно оправдать жестокость в
поведении взрослого человека. То же самое обстояло и с похотью.
В случае с Мэттью, он чувствовал, что ему следовало подчинить свою
потребность к сексуальному доминированию и унижению. Его желания брали свои
корни в его прошлом, когда он заботился о слабой женщине, кроме того вербально и
физически унижаясь перед еще более слабым, чем он сам, мужчиной. То, что Мэттью
стал решительным и уверенным в себе человеком, было благословением, но его
потребность, время от времени, испытывать насилие над собой было проклятием, с