вернуть, и почему он был в долгу перед ним. Возможно, в этом и была причина, по
которой, в последнее время Рафик так часто появлялся в его снах. Это было его
подсознание, напоминающее ему не растерять свой фокус. Он игнорировал его. Но
больше он не мог так поступать.
Позапрошлой ночью он видел сон, в котором говорил с Рафиком о смерти его
матери и сестры.
Калеб находился в кабинете Рафика, изучая английский алфавит и произнесение
каждой буквы. Он был горд обнаружить тот факт, что отдельными звуками он мог
составлять целые слова. Они становились все менее похожими на вереницу изогнутых
строчек и медленно, но уверено, он научился читать некоторые слова, не произнося их
вслух.
Рафик учил его английскому параллельно с испанским, так как в них
использовался один алфавит. Поначалу, это сбивало с толку, потому как они
произносились по-разному, но Калеб учился. Арабский и урду было гораздо сложнее
читать, но легче произносить, потому как он вырос на этих языках.
171
Соблазненная во тьме. С. Дж. Робертс.
Русский был сущим кошмаром, как устный, так и письменный, но Рафик
настаивал, чтобы тот учил и его. Калеб знал, что должен был учить русский, потому
что он был родным языком Владэка.
После смерти Нарви, Калеб стал жадным до информации про Ростровича, но
когда дело доходило до смерти его матери и сестры, Рафик всегда отказывался
делиться большим количеством деталей. Где-то своим разумом, Калеб понимал, что
инцидент был болезненным для Рафика, но так как у него самого не было известных
ему матери или родных братьев и сестер, ему было трудно понять испытываемые им
эмоции.
Не считая руководимой Рафиком жажды мести, которую Калеб понимал из
собственного опыта, он частенько гадал о том, с чем его наставнику приходилось
сталкиваться в эмоциональном плане. Рафик произносил длинные речи о семье,
преданности, чести и долге. Он говорил, что у него была ответственность перед его
отцом и перед его страной.
- Я ожидаю твоего послушания, Калеб. Ожидаю твоей преданности. Предавший
меня делает это только один раз. Тебе понятно? - зловеще спрашивал Рафик.
- Да, Рафик, мне понятно, - отвечал Калеб.
Наконец, вернувшись из своих далеких воспоминаний, Калеб стал вытираться и
одеваться. День обещал стать дерьмовым. Хоть это было очевидным.
Его внимание привлек стук в дверь.
Он открыл ее, и Селия тут же опустила взгляд в пол, и низко поклонилась.
- Qué quieres?