Рафик звал его братом. Но Рафик был для него кем-то большим, чем просто
братом. Он всегда удерживал господство и власть над Калебом, с давлением которых,
тот никогда не мог смириться.
Калеб был трудным подростком. После Нарви в нем осталось неимоверное
количество страха, которое со временем превратилось в злость. Временами, когда они
ссорились, Калебу приходилось видеть в Рафике то, что ему никогда не хотелось
увидеть снова.
Ради осуществления задуманного, Рафик никогда и ни перед чем не
останавливался. Он жертвовал кем и чем угодно; для него люди были не чем иным,
как пушечным мясом. И если, когда-нибудь дело дойдет до него самого, Рафик убьет и
его, следовательно, Калебу нужно быть готовым к тому, чтобы нанести удар первым.
Но вся суть была в том, что никто из них не получил бы удовольствия от смерти
другого.
Проезжая по узким дорогам, Калеб думал о том, что ему делать, если Рафик ждет
его в Тустепеке. Он сильнее сжал руль.
Он знал. В этом то и была проблема. Он точно знал, что произойдет.
Нужно подготовить ее.
- Прежде, чем мы доберемся до места, нам придется провести в дороге весь этот
день и часть следующего.
Ослабив хватку на руле, он откинулся на спинку сидения. Ему нужно прекратить
быть с ней мягким. Он должен был сделать ее стойкой и жесткой, ведь он не
понаслышке знал, как беспристрастность восприятия реальности может отрезвить
любую мечтательность в розовых очках.
Первым шагом было рассказать ей правду о том, что ее ждет… ему придется
оттолкнуть ее от себя. Он должен был заставить ее понять, что у них нет будущего.
34
Соблазненная во тьме. С. Дж. Робертс.
- Предлагаю тебе подумать о серьезности твоей ситуации. Я простил тебе твой
побег, но только потому, что судьба сама тебя настигла, наказав сильнее, чем это
сделал бы я.
Калеб смотрел вперед, отказываясь обращать внимание, на девушку, сидящую
рядом с ним, ту, которой он разбивал сердце. Ему не нужно было видеть ее, чтобы
знать, какую боль он причинял ей своими словами. Казалось, что отголосок ее боли,
отражался в нем самом. По крайней мере, именно в это ему и хотелось верить, в то,
что это было всего лишь отголоском.
Он вспомнил, как она прижималась своими губами к его шрамам.
Она целовала мои шрамы, а я создавал новые... на ней.
- Ты все еще не отказался от своего плана относительно меня? - голос Котенка
сочился болью, но в нем также слышались нотки решительности и злости.