Соблазненная во тьме (Робертс) - страница 28

Рафик звал его братом. Но Рафик был для него кем-то большим, чем просто

братом. Он всегда удерживал господство и власть над Калебом, с давлением которых,

тот никогда не мог смириться.

Калеб был трудным подростком. После Нарви в нем осталось неимоверное

количество страха, которое со временем превратилось в злость. Временами, когда они

ссорились, Калебу приходилось видеть в Рафике то, что ему никогда не хотелось

увидеть снова.

Ради осуществления задуманного, Рафик никогда и ни перед чем не

останавливался. Он жертвовал кем и чем угодно; для него люди были не чем иным,

как пушечным мясом. И если, когда-нибудь дело дойдет до него самого, Рафик убьет и

его, следовательно, Калебу нужно быть готовым к тому, чтобы нанести удар первым.

Но вся суть была в том, что никто из них не получил бы удовольствия от смерти

другого.

Проезжая по узким дорогам, Калеб думал о том, что ему делать, если Рафик ждет

его в Тустепеке. Он сильнее сжал руль.

Он знал. В этом то и была проблема. Он точно знал, что произойдет.

Нужно подготовить ее.

- Прежде, чем мы доберемся до места, нам придется провести в дороге весь этот

день и часть следующего.

Ослабив хватку на руле, он откинулся на спинку сидения. Ему нужно прекратить

быть с ней мягким. Он должен был сделать ее стойкой и жесткой, ведь он не

понаслышке знал, как беспристрастность восприятия реальности может отрезвить

любую мечтательность в розовых очках.

Первым шагом было рассказать ей правду о том, что ее ждет… ему придется

оттолкнуть ее от себя. Он должен был заставить ее понять, что у них нет будущего.


34

Соблазненная во тьме. С. Дж. Робертс.

- Предлагаю тебе подумать о серьезности твоей ситуации. Я простил тебе твой

побег, но только потому, что судьба сама тебя настигла, наказав сильнее, чем это

сделал бы я.

Калеб смотрел вперед, отказываясь обращать внимание, на девушку, сидящую

рядом с ним, ту, которой он разбивал сердце. Ему не нужно было видеть ее, чтобы

знать, какую боль он причинял ей своими словами. Казалось, что отголосок ее боли,

отражался в нем самом. По крайней мере, именно в это ему и хотелось верить, в то,

что это было всего лишь отголоском.

Он вспомнил, как она прижималась своими губами к его шрамам.

Она целовала мои шрамы, а я создавал новые... на ней.

- Ты все еще не отказался от своего плана относительно меня? - голос Котенка

сочился болью, но в нем также слышались нотки решительности и злости.