сам соорудил для себя на полу.
- В таком случае, завтра, - равнодушно сказал Рафик, - Завтра ты начнешь свое
обучение тому, как занять достойное место рядом со мной. Ты сам сможешь выбрать
себе девушку.
Калеб в изумлении уставился на Рафика, на что тот улыбнулся и закрыл дверь.
Калеб все еще не мог уснуть, но теперь уже по другим причинам. Впервые за всю
свою жизнь, он был приятно взволнован тем, что принесет ему завтрашний день.
***
Открыв глаза, Калеб уставился в темноту. Этот сон, это воспоминание все еще не
отпускали его. Внезапно, он снова почувствовал себя мальчиком, боящимся темноты,
неизвестности и одиночества.
Было странным, насколько реальным мог казаться сон. Он мог овладеть разумом
и разбудить все ощущения до такой степени, что они отражались на теле. Калеб
почувствовал ком в горле, но его не должно было быть там. Он уже давно не был тем
напуганным мальчиком, но все же, ничего не мог поделать с реакцией своего
организма.
Его сердце неистово колотилось, ладони вспотели, и он повторял себе снова и
снова, что это был всего лишь сон, но эмоции облепили его, как густая патока. Как он
ни старался стереть их из своих мыслей, они оставались, переходя из одной формы в
другую, выражаясь то радостью, которую он испытывал с первого момента принятия,
то тоской от осознания будущего.
Реза погиб. Рафик сжег тело Нарви там, где Калеб его и убил - внутри дома. Он
не стал искать выживших, и никого не предупредил о грядущем пожаре.
75
Соблазненная во тьме. С. Дж. Робертс.
Однажды утром, после завтрака, Рафик поведал обо всем Калебу, когда, тот,
наконец, нашел в себе достаточно смелости, чтобы спросить о том, что произошло.
Оставшись наедине с собой, он оплакивал своего друга и других мальчишек,
обжигая себя раскаленной ложкой, которой помешивал фасоль. Ошпаривая свое тело,
он пытался представить, что испытывал Реза в последние мгновения своей жизни.
Калеб убил своего единственного друга, и, в конечном счете, единственный шрам, в
память об этом остался внутри него, тогда как тот, что был снаружи, сменился новой
кожей.
Калеб хотел принять еще один неимоверно горячий душ, который вытеснил бы
все мысли из его головы, но знал, что это неразумное поведение, и скорей всего,
продолжению его миссии это доставит больше вреда, чем пользы.
Калебу давно не приходилось испытывать такое количество неконтролируемых
эмоциональных всплесков. Да, порой ему требовалось ощущать боль, но между этими
потребностями проходили довольно продолжительные промежутки времени. А за