В любви, на войне и в школе все средства хороши (ЛП) (Рэллисон) - страница 101

этого не пугало меня.

Кроме того, сейчас, когда мои политические надежды потерпели крах,

мама должна привыкнуть к мысли, что я не пойду в колледж. Я буду одной из

тех, кто живет на углу улицы, мямлит что-то, чего никто не понимает и ест

выброшенные Биг Маки. В свободное время я буду ловить голубей. Это будет

простая, беззаботная жизнь.

Мама разгружала пакет с продуктами и складывала их в холодильник,

когда я зашла в кухню. Я взяла стакан из серванта, потом подошла к

раковине, чтобы налить воды. Я сделала большой глоток, глубоко вздохнула и

выплюнула: — Я проиграла выборы, провалила АОТ, и у меня нет ни единого

шанса на счастливое будущее.

Мама закрыла дверку холодильника.

— Ты проиграла выборы? Ох, дорогая, мне жаль... -потом она

остановилась, я почти смогла услышать, как она обрабатывает информацию.

— Что ты сказала насчет АОТ?

— Я его провалила.

— Что ты имеешь в виду, провалила?

— Я набрала триста пятьдесят по математике. Это снизило мою оценку,

— я не упомянула то, что другую мою оценку особенно некуда было снижать.

Мама закрыла глаза и медленно открыла их. Она была на пороге лекции, я

почти могла видеть, как слова "Чем ты занималась на математике все эти

годы?" спрыгивали с её губ. но вместо этого она спросила: — Какая у тебя

общая оценка?

— Восемьсот десять.

— Восемьсот десять? — мама посмотрела на потолок, потом обратно на

меня. Её взгляд был холоден. — Когда ты узнала о своей оценке?

— Несколько недель назад.

Мама вынула из пакета коробку каши, запихнула её в шкаф и захлопнула

дверку.

— Итак, фактически, все, кроме твоих родителей знали твои оценки все

это время, и ты не рассказала нас, чтобы я могла выставлять себя дурочкой

перед всеми, настаивая, что ты еще не получила бумаги, — потом она взяла

буханку хлеба и засунула её в хлебницу с такой силой, которая заставила

меня поверить в то, что мы будем есть трехдюймовые сендвичи всю неделю.

— Я даже позвонила в школу и пожаловалась, что твои оценки все еще не

пришли.

Я тихо сказала:

— Я не говорила тебе, потому что не хотела, чтобы ты сердилась.

— Хорошо, это отлично сработало. Я совсем не злюсь.

Слезы жгли мне глаза, и я не пыталась их остановить.

— Это не из-за тебя. Это мои оценки, мои проблемы, и я действительно

ужасно себя чувствую. Было бы неплохо, если бы ты порсто немного

погрустила со мной.

Я не ждала её ответа. Я повернулась и вышла из кухни и поднялась в

свою спальню. Оказавшись там, я легла на кровать и зарылась лицом в