— Мак, — вежливо обратилась она к широкой спине Мака. — Ты обещал рассказать мне о вас с Моникой.
Он обернулся наполовину: красивый профиль вырисовывался на фоне чернильной воды.
— Разве?
Она кивнула.
— Я достался ей вместе с домом, — сказал он, поднявшись и подхватив ее под руку.
— Не понимаю.
— При последнем владельце я снимал коттедж садовника. Когда Моника переехала, она разрешила мне остаться. Прежний хозяин разрешал мне пользоваться садом, и Моника тоже.
— Еще она дает тебе разные поручения, вроде покупки лобстеров?
— Все, что угодно, лишь бы совладать с арендной платой. Здесь красиво, правда?
Впереди, среди старых конских каштанов, приютился восьмиугольный летний домик: пестрые блики вечернего солнца играли на ухоженной лужайке, к реке вела узкая тропинка. Стеклянные двери были распахнуты, у входа, вокруг кофейного столика, на котором стояла керосиновая лампа, расположились деревянные шезлонги. Картина, словно с разворота журнала «Дом и сад».
Сара не припоминала, когда ее муж, Крис, в последний раз назвал хоть что-то «красивым».
Мак улыбнулся и, обернувшись, встал к ней лицом. Его глаза потемнели, предвещая бурю, и в какой-то момент Сара почувствовала знакомое и дразнящее покалывание внизу живота: сексуальное желание. Ощущение, которое долго простаивало без дела, но в нужный момент все же пробудилось к жизни. Сара отвернулась, опасаясь, что Мак угадает ее смятение.
Он все еще говорил, хотя ей пришлось сосредоточиться и собрать слова воедино, чтобы они обрели какой-то смысл.
— Шезлонги, фонарики: похоже, Моника превзошла самое себя. Все продумала. Пойдем.
Он взял ее за руку, и Сара ускорила шаг, чтобы поспеть за ним. Ветерок принес звуки музыки из большого дома, видневшегося среди деревьев. На краю лужайки Сара на секунду задержалась, чтобы сохранить картину в памяти.
Если мне предстоит умереть молодой, подумала она, оглядывая деревья и восхитительный умиротворенный пейзаж, пусть я умру посреди такой красоты. Я могла бы умереть прямо сейчас.
Мак оглянулся и нежно улыбнулся.
— Ну как? — спросил он.
— Потрясающе.
— Бедная заблудшая душа, — послышался знакомый голос из тени летнего домика.
— Моника? — пораженно воскликнула Сара.
— Кто же еще, — ответила подруга, продефилировав сквозь стеклянные двери с косячком в одной руке и бокалом чего-то алкогольного в другой. — Вечеринка ужасно скучная. Идите сюда, расскажите, чем вы занимались с тех пор, как мы в последний раз виделись. Травка убийственная, жалко курить в одиночку. — Она передала самокрутку Саре и взглянула на Мака.
— А ты открывай шампанское, которое заначил в этой корзинке, и налей нам по бокальчику. Я заметила, что ты припрятал лучшего лобстера. Опять. — Она игриво взъерошила ему волосы. — Слишком много себе позволяешь. — Моника заглянула в корзинку для пикника. — Ты случайно лобстера с собой не прихватил?