— Я обещал Барри подъехать пораньше утром и помочь закончить подъездную дорожку. Ты это знала. К семи буду на объекте, так я сказал, чтобы закончить самую тяжелую работу до наступления жары. — Он замолк, чтобы убедиться, что она полностью осознает серьезность ситуации. — Теперь я успею только к обеду, и то, если повезет, так ужасно я себя чувствую.
Сара все еще молчала.
— Почему ты оставила меня в фургоне? Это у тебя юмор такой, что ли? Или решила отомстить?
Ее терпение лопнуло:
— А как, по-твоему, я могла вытащить тебя, Крис? К тому же в конце концов ты лег в постель.
— Но не благодаря тебе. Ты во всем виновата.
Крис посмотрел на нее с противоположного конца стола одним слезящимся глазом: другой был все еще крепко зажмурен от цитрусово-желтого солнца. Взгляд выражал глубокое осуждение.
Сара подвинула ему жестянку с печеньем.
— Ты, должно быть, шутишь, Крис.
Он по-прежнему сверлил ее обвиняющим взглядом.
— Хочешь сказать, я виновата в том, что у тебя похмелье? Ты провел весь вечер в углу с Креветкой, наливаясь джином и лимонадом, будто тебе нужно было срочно уничтожить вражеские запасы, и теперь я в этом виновата?
Повисла короткая, но многозначительная пауза, после чего Крис хмыкнул.
— Я в жуткой депрессии, и, по-моему, мы оба знаем, кто несет ответственность за такое положение вещей. — Он открыл оба глаза и проговорил: — Ты.
Сара подняла глаза к небу.
— Ради бога, Крис, если бы ты не был так жалок, я бы засмеялась.
— Но тебе не хватило смелости отрицать свою вину. И я рад, что тебе смешно, потому что лично я, хоть убей, не вижу в этом ничего забавного. Вчера я говорил с Дженни, и она сказала…
И тут Сара дошла до точки кипения. В животе вспыхнуло маленькое белое пламя ярости. Чертов козел и чертова баба, будь она проклята.
— Дженни? Что именно тебе сказала Дженни, Крис? — выпалила Сара. — Какими радужными жемчужинами мудрости поделилась с тобой божественная Креветка, наполняя твой стакан? А?
Криса перекосило от злости.
— Ты иногда бываешь такой сукой. Дженни сказала, что ты…
Внезапно Сара поняла, что не в состоянии больше находиться здесь и выслушивать, что ему наговорила проклятая Дженни Бек.
Она выбежала на яркое, резко бьющее в глаза утреннее солнце. Драматический жест — именно то, что сейчас нужно, восклицательный знак, подводящий итоги событиям выходных. Но, оказавшись на улице, Сара пришла в растерянность: и что же ей здесь делать?
Если она возьмет машину, дети останутся с Крисом. Конечно, никакой катастрофы не случится, зато она еще раз покажет себя никчемной матерью. Раз уж суждено быть никчемной, то по более грандиозному поводу, чем подъездная дорожка Барри или уход за детьми. Какое-то время она стояла на тропинке и пинала камушки носком ботинка. Если бы у них была собака, можно было бы быстренько прогуляться на пустырь, тогда это было бы впечатляюще.