Мне не было нужды сепарировать на фракции своих и чужих, поэтому лезвий я отправил десяток практически без контроля — пусть прошивают врагов на всю глубину. Чем больше порежут, тем лучше. Больше десятка нападающих свалились на мостовую, кто раздвоившись полностью, кто частично. Два вампира, с которыми я только что звенел сталью прекратили свое существование первыми.
Следом за лезвиями веером полетели огнешары половинной мощности, зато с частотой примерно восемьдесят шаров в минуту. Знаю, что никто из архимагов такого не может, да и плевать. Надеюсь, они и не узнают, потому что… лень оставлять кого-либо в живых для допроса. Неинтересно мне, кто и зачем напал на нас. Будет, конечно, «смешно», если просто ошиблись одни, а остальные просто подтянулись. Да хоть все промахнулись, напав не на ту жертву! Я жертвой даже по ошибке быть не желаю. Категорически!
Чпок-чпок-чпок… ба-бах! Ш-ш-ш-ших!
Звук схлопывающихся пузырей защитных полей, взрывы, огонь, вопли обожженных. Совсем не сладкая музыка для меня. В сердце что-то задубело, словно корой покрылось, спасая от боли.
Я продолжал обстрел, пока переулок не опустел совсем. Последним оставался какой-то старичок маг, который держался молодцом и даже некоторое время умудрялся уворачиваться от моих шариков, а то и сшибать их прямо влет. Как уток на охоте. Но наконец, силы его закончились, аура выдала на прощание еще один слабенький защитный щит, скорее, щиток, и стала даже бледнее, чем у бездарного. Видимо маг отдал всего себя до конца. В том числе, часть своих жизненных сил. Тем не менее, восхищение его стойкостью и волей не помешало мне обратить старичка в пепел.
Между делом прошелся по крышам, сметая засевших там арбалетчиков. Потом огляделся, настороженно, как волк в окружении охотников и учуял-таки три точки откуда тянулись ко мне нити внимания. Х-ха! Кто-то думает — работает чистая оптика. Отраженный от меня свет попадает на сетчатку, преобразуется в нервные импульсы, которые и несут информацию обо мне в мозг. Все так. Но кроме меня на сетчатку попадает очень много всякого другого (речь не о мошкаре и мусоре) и это другое даже запоминается надолго, если не на всю жизнь. Но вот в каждый конкретный момент времени наблюдатель выделяет из всего многообразия только один объект, на котором и концентрирует свое внимание для более эффективной обработки информации в данный конкретный момент времени. То есть устанавливает с этим внешним объектом связь. А связь вещь отнюдь не односторонняя. Можно, конечно, сделать ее и такой, но для этого придется сформировать и установить нечто подобное фильтру системы ниппель — туда да, а оттуда ниф… никогда. Так ведь, это ж надо знать, как сделать этот самый фильтр, да еще суметь его правильно поставить. Так что, эту самую связь как раз-таки можно использовать, например, для наведения силовых лезвий. Что я и сделал. Два лезвия исчезли бесшумно, оборвав нити внимания, а третье сделало свое дело со звоном битого стекла. Видимо наблюдатель прятался за закрытым окном.