— А ты веришь, что Филип Морган умер из-за того, что они молились о его смерти?
По лицу Брика скользнуло странное выражение.
— Верю ли я? Не думал об этом… Но в любом случае, он мертв, и Кулеана принадлежит теперь мне.
Лана снова удивилась, почему он так настаивает на этом, почему не хочет поделить плантацию с детьми Моргана, но спросить не решилась.
— Ты вот что запомни, запомни накрепко, — веско продолжал Брик. — Я не знаю, искренне ли верят гавайцы во все эти пророчества и проклятия, но я знаю одно — они сделают все, чтобы их осуществить, даже если для этого придется действовать самим, без потусторонних сил… Тебе надо стараться жить с ними в мире. Тебе предстоит многому научиться, и я тебе в этом помогу. Но сегодня твоим учителем будет Курт.
— Я не вполне понимаю… — робко возразила Лана. — Зачем мне знать все это?
— Ты — моя последняя надежда, — горячо ответил отец, сильно сжимая ей руку. — Поэтому я тебя и вызвал сюда. Там, в аэропорту, я с первого взгляда понял, что ты такая же, как я. Поэтому-то мать и не сумела сломать твой характер, в тебе течет слишком много моей крови. И когда эта кровь заговорит… — он вдруг прервался и отвел глаза. — Тебе нравятся Гавайи?
— Очень! Но…
— Тогда все в порядке. Ты научишься… тому, что надо. Постарайся запомнить все, что скажет тебе сегодня Курт. Он — мое лучшее приобретение. Его образование и мой опыт утроили наши прибыли. Курт, правда, об этом пока не знает… Лана, я хочу, чтобы ты вышла за него замуж.
— Что ты! Я уже обручена! — Она подняла левую руку, на безымянном пальце которой красовалось кольцо с поддельным бриллиантом.
— Понятно, — усмехнулся Брик. — И кто он?
— Клерк в банке… Но он надеется… Ведь у тебя, наверное, найдется для него работа, если я… Понимаешь, мы с ним думали здесь обосноваться…
— Неужели? — В его глазах плясала откровенная насмешка. — Так значит он хочет сменить скучный банк на тропический рай? Очень дальновидно… А ты для него, стало быть, средство передвижения. Что ж, весьма предусмотрительный молодой человек! Знаешь, по-моему, тебе лучше забыть о нем и приглядеться к Курту. И времени терять не стоит, а то, боюсь, тебя опередит Делия, будь она неладна!
Лана снова почувствовала себя неловко.
— По-моему, ты недолюбливаешь Фила и Делию, — не выдержала она.
— Я очень любил Нани, — нахмурился Брик. — И до сих пор люблю ее гавайских родственников. Я бы хотел видеть всех их счастливыми, особенно Калею. Но с ними обошлись по-скотски, унизили, превратили в жалких слуг детей человека, изгнанного из собственной семьи за брак с туземкой. Я просто с ума схожу, когда думаю об этом. Будь я гавайцем…