– Эль…
Что-то металлически щелкнуло за спиной. Она оглянулась. Жан обволакивающе обвил ее обеими руками и привлек к себе. Маша не могла понять, чего это он вдруг. Она попыталась высвободиться и, к удивлению, поняла, что не может даже пошевелить прижатой к телу рукой. Она ощутила возле своих губ его горячее дыхание, отвратительно пахнущее незнакомым запахом винного перегара. Маша отвернула лицо и прошипела:
– Пусти.
Она попыталась еще раз вырваться, но вместо свободы почувствовала, как руки ее больно уходят за спину, а в следующее мгновение поняла, что теряет равновесие вместе с наваливающимся на нее Жаном. Маша не могла уже ничего сделать и лишь в ужасе зажмурила глаза, ожидая страшного удара об пол, но еще раньше скрипучий кожаный диван подставил, спасая, свои расползающиеся подушки. Маша ударилась о спинку дивана, хотя не так жутко, как ожидала. Вся тяжесть тела Жана раздавила ее так, что стало трудно дышать. Вывихнутые руки были зажаты под спиной. Она ощутила потные пальцы, воровски шарящие по блузке, скользящие по ноге к бедру, задирая, комкая подол тонкой юбки. И опять это дыхание, полное нечистот, пытающееся отыскать ее губы.
Она выгнулась всем телом и вдруг рванулась не вверх, а вбок. Жан от неожиданности, хватаясь рукой за воздух, перевернулся и, слетая с дивана, угодил головой о край журнального столика. Маша услышала глухой удар и дикий вскрик, прежде чем с жутким грохотом перевернувшийся стеклянный столик, сбрасывая вазу с фруктами и огрызками, накрыл рухнувшего на пол Жана.
Маша кинулась к оказавшейся запертой двери и в панике никак не могла совладать в полутьме с предательски сопротивляющейся защелкой. Она боялась даже оглянуться назад. За те секунды, что она воевала с заклинившей дверью, ей то казалось, что Жан встает у нее за спиной и сейчас вновь набросится на нее, то представлялось, что он мертв и лежит в крови с размозженной от удара об острый край стола головой. Наконец до нее дошло, что она пытается высадить открывающуюся вовнутрь дверь. Маша вырвалась наружу и лицом к лицу столкнулась с Элькой и Ванькой Ивановым. Они стояли напротив в дверном проеме только что запертой комнаты, с любопытством взирая на нее. Вид у обоих был, мягко говоря, помятый: брючный ремень волочился за Ван-Ваном по полу, а футболки не было вовсе. Элька была босиком и придерживала в кулаке распадающиеся края кофточки, под которой сверкало голое тело. Секунду они стояли друг перед другом с полуоткрытыми ртами, пока Элька неожиданно не расхохоталась, медленно оседая вдоль стены. Маша опустила глаза и поняла, что ее внешний облик немногим лучше. Растерзанная на груди с вырванной пуговицей блузка так же, как и у Эльки, выбилась из-под съехавшей на бок измятой юбки. На ногах оставалась лишь одна босоножка, и Маша стояла, перекосившись на бок. Она кинулась к выходу, где уже толпились ничего не понимающие любознательные курильщики. Ребята отхлынули, когда Маша пронеслась мимо них вниз по лестнице и хрястнула дверью парадного так, что зазвенели треснувшие стекла.