Я спросила ее об их новом доме, в который молодожены должны были въехать сразу после свадьбы. Хенни развернулась ко мне, тем самым исключив из разговора всех остальных девочек за столом.
– Теа, ты сама узнаешь, что это такое. Ты узнаешь, сколько радости существует в мире!
Ее горячее дыхание слегка пахло шоколадом. Такая формулировка показалась мне очень странной. Как будто счастье парит в пространстве. Бесконечное количество счастья. Как будто было необходимо всего лишь расположиться в нужном месте, чтобы его поймать.
Когда мистер Холмс все же появился, через неделю моих визитов к Декке, это произошло совершенно буднично. Так часто случается: ты ждешь и ждешь, а потом то, чего ты ожидала, происходит, но все остается по-прежнему. Я не могла понять, эта будничность меня разочаровала или обрадовала. Думаю, и то и другое.
Мы с Деккой сидели внизу, играя в домино на журнальном столике. Я пила чай и наблюдала за стаканом с молоком, которое должна была выпить Дека, – он стоял на самом краю столика, и я опасалась, что девочка собьет его локтем. Я уже дважды попросила ее быть осторожнее, но всему есть предел. Проведя столько часов в обществе Декки, я знала, сколько раз можно предостерегать ребенка.
В этой комнате были дорогие вещи: коллекция крохотных лиможских шкатулок в стеклянном шкафчике, шесть серебряных визитниц на приставном столике, на крышках которых были выгравированы различные инициалы. Написанная маслом картина: девочка, сидящая в поле, пасущаяся вдалеке овца – это как-то перекликалось с сюжетом романа «Тэсс из рода д’Эрбервиллей»[12]. Не считая визитниц с инициалами, тут не было никаких личных вещей, и снова я задумалась над тем, принадлежит ли что-нибудь из всего этого Холмсам. Возможно, существовал некий фонд, которым мог распоряжаться каждый директор Йонахлосси? Но, с учетом существующих проблем, этот фонд наверняка уже должны были заморозить. Даже если бы кризис не сказался на этом фонде, пользоваться им было бы неприлично.
– Ходи.
– Извини, – пробормотала я, – извини, дай подумать…
Но думать мне было не над чем. Я никогда в жизни не играла в домино, зато девочки Холмс, по всей вероятности, играли в него чуть ли не с самого рождения. Это была скучная и бесконечная игра.
Декка была в летнем платье, а это означало, что одевал ее отец. Декка бывала упряма, особенно в том, что касалось одежды. Поскольку это платье не соответствовало времени года, мне было нетрудно представить, что она настояла на нем, а мистер Холмс уступил капризу дочери.
Я была в форменной одежде, но уже не обращала на это внимания, поскольку привыкла к тому, что на первый взгляд мы все выглядим совершенно одинаково. На мне не было никаких украшений.