Декка встала. Я перестала теребить свои волосы.
Я была тщеславна. Мне было шестнадцать лет, и никогда в жизни я так не заботилась о своей внешности, как тогда.
– Папа дома, – провозгласила она и закружилась на месте.
– Декка, – одернула я ее, – веди себя хорошо.
Каждое его появление было отмечено какой-нибудь трагедией. На этот раз это было молоко.
– Декка!
Я пришла в ярость. Я так долго ждала этого момента, и вот мы встречаем мистера Холмса пролитым молоком. Эмми куда-то исчезла, и я не знала, как ее позвать, чтобы это не показалось грубостью с моей стороны.
Декка подбежала к отцу, а я занялась вымакиванием молока собственной юбкой.
– Несчастный случай? – спросил мистер Холмс и подхватил одной рукой Декку.
Свободную руку он протянул мне, и я, приняв его помощь, встала.
– Эмми! – позвал он.
Она появилась так быстро, что мне стало ясно: она только того и ждала.
– Мы просто…
– Играли?
Я кивнула и посмотрела направо, в окно. Все было бесцветным и серым. Зима ушла, а весна только готовилась прийти.
– Играли.
Я чувствовала, что все мои надежды идут прахом.
Декка казалась такой маленькой, сидя на руке отца. Эмми суетилась вокруг пятна на ковре, подтирая, промокая и ощупывая.
– Уже все хорошо, Эмми.
Хотя он явно был чем-то встревожен, его обращенные к Эмми слова прозвучали очень мягко. Она тут же встала, присела в реверансе и, не поднимая глаз, попятилась к двери.
Я не собиралась ничего говорить. Я хотела, чтобы заговорил он. Я ждала и ждала, но первой подала голос Декка:
– Я выигрываю в домино.
– Не хвастайся.
– Она не хвастается. Это правда.
Я улыбнулась Декке, которая расплылась в ответной улыбке.
Мистер Холмс опустил Декку на пол, но она прильнула к его ноге. Он положил ладонь ей на макушку и осторожно высвободил ногу из ее ручонок.
– В самом деле? – с улыбкой поинтересовался он.
Декка неуверенно кивнула. Она видела, что взрослые смеются. Иногда это было хорошо, а иногда – нет.
– А теперь иди наверх, – сказал он Декке. – Пожалуйста, – добавил он, предвидя ее недовольство. – Я скоро поднимусь к тебе.
«Сейчас мы останемся одни!» – ликовала я. Мне хотелось знать, считает ли он меня хорошенькой. Я мысленно умоляла его посмотреть на меня, заметить, какая я, но он был рассеян и невнимателен.
Декка поцеловала меня в щеку, и я вспыхнула от смущения. Она была так близко, что я ощущала запах ее волос и прижавшееся ко мне худенькое плечико.
Мистер Холмс потрепал Декку по макушке, когда она проходила мимо него, и улыбнулся, глядя ей вслед. Я поняла, что даже если она и не была его любимицей раньше, то уже стала ею.