– Тебе нравится заниматься уборкой?
Доуси засмеялась. Это был дурацкий вопрос. Мама любила убирать, приводить в порядок окружающий ее мир. Но мир, окружающий Доуси, ей не принадлежал. Он принадлежал нам. Я отвернулась, чтобы обуть ботинки и выйти, но тут она заговорила:
– Я отношусь к этому нормально.
Но она лгала, и мы обе это знали.
Сегодня он был грустным и сидел, чуть ли не трагически глядя в бокал с джином. Его рубашка была застегнута криво, и, хотя мистер Холмс был трезв, такая деталь придавала ему игривый вид.
– Пойдем в лес.
Я встала, и мистер Холмс пошел за мной. Я знала, что так и будет, потому что он находился в пассивном состоянии.
Я немного волновалась, проходя через комнаты, которые видела впервые, – через столовую в гостиную с выходящими на крыльцо застекленными дверями. Возле окна стоял стол, уставленный бутылками с узкими горлышками. Я подошла к нему. Это было удивительное зрелище – в бутылках, подобно моделям кораблей, росли различные экзотические растения, которых я никогда в жизни не видела.
– Это все Бет. – Мистер Холмс остановился у меня за спиной. Я вспомнила, что миссис Холмс любит возиться в саду. Он взял одну из бутылок в руки. – Она заказывает семена по почте.
Я знала, сколько внимания требуют эти растения: особые инструменты, тщательный уход. Я не думала, что миссис Холмс способна на такое волшебство.
Задняя веранда явно предназначалась для приема гостей – в углу имелся бар, а перед ним сгрудились несколько столиков, окруженных стульями. Я представила себе, как отцы учениц выходят сюда вместе с мистером Холмсом, чтобы полюбоваться видом и поговорить. О чем? О предназначении этой школы. О цели и содержании образовательных программ для женщин. О том, о чем никогда не говорим мы, девочки.
Я больше не хотела находиться там, куда приходили отцы, чтобы поговорить с мистером Холмсом о своих дочерях.
– Пойдем в лес, – повторила я.
– У меня ужасно болит голова.
– Свежий воздух поможет, – сказала я.
Он открыл сетчатую дверь, выходящую в раскинувшийся сразу за верандой лес. Земля была каменистой, но это было даже хорошо, потому что мистеру Холмсу пришлось бы предложить мне руку, а сегодня он, похоже, избегал ко мне прикасаться.
– Иногда я приезжаю сюда на Наари, – сказала я. Мистер Холмс промолчал. Я все еще избегала говорить при нем о лошадях. – Гораздо приятнее взбираться на ней.
Он засмеялся.
– Тебе лучше? – с надеждой в голосе поинтересовалась я.
– Уже терпимо. Когда я был ребенком, мне приходилось лежать на полу в полной темноте и ждать, пока пройдет головная боль. Всегда на полу. По неизвестной причине мне так было легче. В этом не было никакой логики. Иногда она проходила моментально, иногда длилась несколько дней.