Он посмотрел на него, а потом на меня.
– Да, – тихо произнес он своим новым голосом. – Да, я флоридский мальчик.
В ту ночь я лежала в постели и пыталась вызвать в своей памяти глаза Сисси, элегантные руки мистера Холмса, изящную голову Наари. Но ничего из этого мне вспомнить не удалось. Воспоминания меня покинули. Я встала и надела форму, которую носила в Йонахлосси. Только эта одежда не была мне мала. Она все еще пахла домом Августы, и мне стоило больших усилий не расплакаться. Я пыталась не хотеть того, что уже было мне недоступно.
Воздух на улице был густым от влаги, луна нависла над миром, как чье-то круглое лицо. По улицам все еще гуляли люди. Распахнулась какая-то дверь, и я мельком увидела заполненную людьми и табачным дымом комнату, мужчину перед роялем.
– Простите, мисс, – произнес чей-то голос, и я поняла, что кому-то мешаю пройти.
Я отступила в сторону, и меня обошел мужчина, в котором я узнала коридорного. Того самого, которому мама чуть не забыла дать чаевые. Его держала под руку какая-то женщина, но я видела только ее спину: почти прозрачное платье и черные волосы. Он не подал виду, что узнал меня. Я смотрела, как он исчезает в ночи, спеша в какое-то другое место, возможно, к себе домой, где он прикоснется к своей девушке, она прикоснется к нему, и ночь распустится, как цветок.
Я шла и шла. Час, два часа. Я потеряла счет времени. Наивно было надеяться, что я встречу Сэма. Я знала, что он бродит по ночам, наверное, блуждает по улицам. Но его нигде не было. Я ушла от фонарей и погрузилась в темноту. Мама не научила нас бояться мира. Она научила нас его презирать.
Наконец я подошла к Черч-стрит. Вокзал был виден за целый квартал. Я знала, что там будет оживленно. Может, и не оживленно, но люди там будут точно. Люди всегда куда-то ехали и откуда-то возвращались. Всегда, всегда.
Небо разверзлось, как это часто бывает во Флориде, внезапно и яростно. Молния озарила небо, на мгновение ставшее прекрасным и свирепым. Мне не было страшно. Ничто в природе меня не пугало. Гроза была далеко, и меня окружали предметы значительно выше меня, в которые молния попала бы в первую очередь.
Я села на скамью под навесом, рядом с пожилой женщиной, явно ожидающей поезда. Она спросила меня, который час, я посмотрела на гигантские часы у нас над головой и сказала ей. Женщина меня не поблагодарила. Она была взволнована, и я знала почему.
– Я еду в Майами, – сказала она. – Мой поезд так сильно опаздывает!
Я чуть не рассмеялась. Майами. Сэм сказал мне, что там тысячи акров земли, брошенной своими владельцами, и наш дядя был лишь одним из них.