— Да вы же мне слова сказать не давали! — возмутилась Жанна. — Виконт де Шатолу то, виконт де Шатолу — се. А на карте стояла жизнь моего супруга, — которая и сейчас на волоске. Сегодня он чудом остался в живых после встречи с виконтом. Я не сержусь на вас за то, что вы попали под обаяние этого человека — если ему надо, он самый любезный кавалер на свете, но вот то, что вы решили за меня, какое счастье мне нужно — тут уж извините, тут я сама.
— Девочка моя, разве я спорю? — Слезы потекли по лицу баронессы.
Это были слезы и облегчения, и разочарования, и обиды, и радости, и всего-всего.
— Я просто хотела, чтобы ты была счастливее меня, чтобы не повторила моих ошибок.
— Вот я и не повторила, — твердо сказала Жанна. — И сегодня — самый счастливый день в моей жизни.
— Ну разве же я против? — разрыдалась еще пуще — теперь уже только от радости — баронесса де Шатонуар. — Девочка моя, я так за тебя рада! Давай выпьем за твое счастье, и я пойду лягу.
Дамы осушили по бокалу.
Затем Жанна помогла баронессе снять охотничий наряд, поскольку было понятно, что искать Мари по замку можно бесконечно, придет она лишь к вечеру, когда, по ее расчетам, охотники вернутся.
Баронесса погрузилась в беспокойный сон, а Жанна вернулась к Жерару.
Масрур протянул ей ковшик с готовым отваром.
Сказал убежденно:
— Надо пить. Раны лечить.
Жанна понюхала — пахло странно, но не сказать, чтобы противно. Она осторожно попробовала зелье на вкус сама. Подождала немного, решилась — и стала по ложечке давать Жерару, гадая, когда же вернутся Жаккетта и все остальные.
* * *
Госпожа Фатима прибыла в покои старшей сестры короля.
Там уже находились и портной, господин де Дезе, и архиепископ Анжерский.
Госпожа Фатима с достоинством поклонилась всем им.
Жаккетта подумала — и сделала то же самое.
— Вы успеете подобрать или сделать красивое платье для этой бедной девушки, у которой завтра в жизни такой важный день? — спросила портного Анна де Боже.
Господин де Дезе окинул взглядом невесту — и в его взгляде читался легкий ужас.
— Я постараюсь, — дипломатично сказал он.
— У меня в сундуке лежал до особого случая отрез монтивильерского пурпурного бархата. Вижу, что этот особый случай настал, — сказала госпожа де Боже. — Можете им воспользоваться. Моя крестница попадает в один из лучших домов Европы, куда вышла замуж и я, и она пойдет к алтарю прекрасной, как роза.
Портного больше всего смущали размеры госпожи Фатимы, требовавшие необычных расходов ткани. Когда же он услышал слова регентши, то немного успокоился.
Госпожа Фатима что-то сказала рыжему пирату.