Все оживились. Кое-кто захихикал.
— Спасибо, что напомнили, дядюшка, — тут же отозвался виконт. — А где нам дозволено свить свое теплое гнездышко?
— На лилейной голубятне, племянник, — сказала госпожа де Боже. — Вы там неплохо устроились.
— А может быть, по пути туда дядюшка расскажет мне, как лично он сделал такую великолепную женщину, как госпожа Анна, чтобы я мог поучиться перед первой брачной ночью? — поинтересовался виконт. — Я очень боюсь не справиться. И думаю, не переуступить ли мне свое право, как это водилось в старые добрые времена.
— Времена сейчас, слава богу, новые, — выкрутился господин де Боже. — И лучше всего положится на волю Божью, все тогда будет хорошо.
— Как и во всяком богоугодном деле, — подхватил виконт. — Прекрасный совет, я так и сделаю. Пожелайте нам с госпожой Изабеллой, дядюшка, плодиться и размножаться, чтобы вскорости целый выводок детишек оживил наш пустой дом и радостно выбегал вас встречать, визжа от радости, когда вы с тетушкой будете оказывать нам честь своими визитами.
— Разумеется, — кивнул господин де Боже. — Желаю от всей души.
Госпожа де Боже ничего не сказала, лишь мило улыбнулась.
Но когда виконт допил свой бокал, он обнаружил, что за его креслом стоит стража. Идти на первую брачную ночь ему снова предстояло под конвоем.
* * *
На брачное ложе молодых повели с шутками, прибаутками, стражниками спереди и позади.
Никто и не заметил, как во время брачного пира исчез Масрур.
Но когда герцога и герцогиню довели до их комнаты и закрыли дверь, предоставив им наслаждаться друг другом сколько душа пожелает — на кровати, заботливо разложенный, красовался праздничный наряд альмеи, молчаливо обещая виконту не ночь, а сказку.
* * *
На всякий случай госпожа де Боже велела страже провести ночь у дверей новобрачных.
И если услышат крики о помощи: все равно от кого, от герцогини или от герцога, — ломать дверь, врываться и спасать, чтобы не омрачить замок Ланже ненужными происшествиями.
Завтра — день отъезда, до завтра все должно быть хорошо!
Пока все веселились, Жанна тихонько сидела около Жерара, радуясь, что теперь он просто спит, уже не находится в забытьи, как раньше. И отеки понемногу начали спадать. Синяки, конечно, выглядят ужасно, но со временем и они исчезнут. Сейчас ему надо спать побольше.
Жанна даже ощутила необъяснимую тягу что-нибудь вышить, почувствовать пальцами туго натянутую канву, нежность разноцветных шелков, холодную сталь иглы, сопротивление ткани, когда острие протыкает полотно и утягивает за собой нитяной хвостик.
Жанна сидела и смотрела на огонь в камине, и зажигать свечи совершенно не хотелось. В полумраке было растворено умиротворение. И предвкушение Рождества.