— О, жизнь при дворе полна таких подводных течений, — любезно объяснила ему баронесса, — и тут могут обрушиться такие неожиданные бури, что любой шторм на море покажется милым развлечением. Вот, пожалуйста, еле-еле разобрались с Бретанью, оскорбив при этом смертельно Австрию, бросили дела с Англией на произвол судьбы — а ведь малютка дофин был обещан и английской принцессе, это перед тем, как его помолвили с Маргаритой Австрийской, чтобы женить потом на Анне Бретонской. Ну вот, не успел наш король толком жениться…
— Простите, что перебиваю, — почтительно, но решительно вклинился рыжий пират. — А разве был проект брака между английской и французской коронами?
— Ну конечно же! — обрадовалась его невежеству баронесса. — Наш христианнейший король был готов предложить своего малютку сына кому угодно, чтобы держать на крючке нужные ему страны и нужных ему людей. Он подкупил половину Англии, выплачивая им регулярные пенсии, лишь бы они занимались своими островными делами. И уверял красавчика Эдуарда Английского, что его дочь станет французской королевой. Тот на радостях уже приказал именовать ее госпожой дофиной. Наш король уверять-то уверял, а послов за невестой сына — не присылал. В итоге она стала английской королевой, примирив Алую и Белую розы и узаконив своим браком права на престол этих выскочек Тюдоров. Но проект английского брака это еще цветочки — наш король чуть не женил сына на маме его, сына, второй невесты, на Марии Бургундской. Той было почти двадцать, нашему исполнилось пять с небольшим. Каково?
— Быть не может! — ахнул впечатлительный, как все пираты, рыжий.
— Еще как может, — подтвердила повидавшая жизнь баронесса. — Это случилось после гибели герцога Карла при Нанси. Мария Бургундская стала наследницей всех его земель, городов и состояний — и начались игры похлеще, чем нынешнее сватовство к Анне Бретонской.
— Бретань с Бургундией, мне помнится, были союзниками, — решил поразить баронессу знаниями рыжий пират.
— Против Франции, — подтвердила баронесса. — И там же, в Бретани, в заключении лет пятнадцать содержался захудалый рыцарь, который стал теперь английским королем.
— Как интересно! — восхитился рыжий пират. — А какова была позиция матери Марии, вдовы герцога Бургундского?
— Не матери, а мачехи! — одернула его строго баронесса. — Наследница у герцога появилась от второго брака с Изабеллой Бурбонской. А третий так и остался бездетным, англичанка не принесла ему детей. Поэтому всем было глубоко наплевать, какая у нее позиция. И влиятельные люди при бургундском дворе — такие как канцлер, как господин д’Эмберкур, епископ Льежский, как герцог Клевский и другие — начали играть каждый в свою пользу, рассчитывая извлечь большие выгоды из брака герцогини Бургундской. А Карл Смелый, надо сказать, как и его царственный кузен, тоже обещал наследницу всем вокруг, только на деле никому не хотел отдавать, потому-то она и досидела в девицах до двадцати лет. Он же не предполагал, что его так нелепо убьют под Нанси.