— Зачем? — удивленным, почти обиженным голосом вопросила Лили.
— В этом путче есть интересный след, и я хочу его проверить. Это русский след. Кстати, профессор, вам случайно не знакомо имя Шойбнер-Рихтера?
— Нет. И кто он?
— Ваш бывший соотечественник. Вы ведь из семьи остзейских немцев, не так ли?
— Не так, — возразил профессор Метц. — Я лишь несколько лет жил в Прибалтике, а девочки и того меньше, всего неделю, а затем мы перебрались в Петербург.
— Так значит, вы русские немцы.
— Нет, Отто, русскими немцами называют немцев Поволжья. А Поволжье от Петербурга отстоит на тысячу миль. Мы, если ты всерьёз хочешь знать, кочевые немцы. Дети мои родились в Курляндии, сам я — в Тюрингии, мой отец жил в Силезии, хотя родился в Польше, дед — в Баварии, а уж откуда родом его предки я даже боюсь предположить. Так что, Отто, мы из тех немцев, что как цыгане, не привязаны к родным местам, и определить нашу родину просто невозможно.
— Но у Лили с Сандрой ведь есть историческая связь с Прибалтикой, — продолжал настаивать Верт, — хотя бы по материнской линии. Да и вы наверняка общались с остзейскими немцами.
— Остзейскими немцами, — мрачно заговорила Сандра, — называют прибалтийских баронов. А наша мать была крестьянкой, а значит, её предков угнетали те самые бароны. Мы не имеем к ним никакого отношения.
— Ладно-ладно, только не обижайся. Мне ведь просто интересно узнать, что из себя представляют остзейские немцы. После революции в России они ведь массово хлынули на историческую родину. Что у них в головах, какое мировоззрение, какие идеалы? Мне просто хочется понять, что ими движет, раз такие люди как Шойбнер-Рихтер подержали национал-социалистов.
— А они их поддержали? — удивился профессор Метц.
— Пока это спорный вопрос, — аккуратно ответил Отто. — Как только вернусь из Берлина, всё вам расскажу.
— Так что же они поддержали? Какие требование у этих национал-социалистов?
— Хороший вопрос, — загадочно улыбнулся Отто, — Кажется, они ратуют за отмену Версальского договора, восстановление довоенных границ и армии. А ещё они требуют вернуть Германии все колонии, конфисковать спекулятивные доходы времён войны, национализировать тресты, выплатить достойные зарплаты рабочим, повысить пенсии, изъять земли на общественные нужды. Крупные промышленники должны рыдать. А ещё эти мечтатели обязуются обучить талантливых бедных детей за государственный счёт, заняться оздоровлением нации и всячески помогать матерям и детям.
— Что ж, и я бы поддержал такую программу.
— Не спешите, профессор, — ухмыльнулся журналист. — Эти революционеры планируют сладкую жизнь для всех граждан Германии, но готовы считать таковыми не всякого.