Европейские лидеры и общество стали жертвой собственного карикатурного представления о природе путинской элиты. Истории о всепроникающей коррупции и цинизме убедили жителей Старого Света в том, что современный российский истеблишмент будет сопротивляться всему, что представляет угрозу его бизнес-интересам. Идея корпорации «Россия» (Russia Inc.) оказалась неверной. Жадность и коррумпированность не мешают некоторым представителям верхушки мечтать о триумфальном возвращении России в мировую политику. Российская элита больше, чем европейская, склонна думать о своей роли в истории и сочетает меркантильность с мессианством.
Европейцы не смогли оценить психологическое воздействие цветных революций и глобального финансового кризиса на Россию. Оранжевая революция на Украине стала для российского руководства собственным 11 сентября. Кремль убежден, что все цветные революции на постсоветском пространстве, включая протесты в России, готовились, спонсировались и направлялись Вашингтоном.
Наибольшую же обеспокоенность Путина вызывает угроза политической идентичности России, а не ее территориальной целостности. Неудивительно, что присутствие ЕС на постсоветском пространстве сейчас рассматривается Москвой наравне с угрозой расширения НАТО. Попытки Запада изменить «культурный код» России вызывают тревогу такого же порядка, как перспектива того, что НАТО возьмет под контроль российскую военно-морскую базу в Севастополе.
Европейцы не смогли понять, каким уязвимым Путин чувствовал себя в стране. Контракт Путина с обществом базировался на постоянном повышении материального благосостояния среднего россиянина в обмен на неучастие граждан в политике. Все испортила «зима недовольства» в Москве 2011/12 годов. Политизированные россияне вышли на улицы, чтобы выразить протест. Путин был убежден, что Запад проводит политику, нацеленную на смену режима, и использует для этого уличные выступления.
Импровизированный украинский гамбит Путина лучше объясняется страхом Кремля перед дистанционно управляемыми уличными протестами, нацеленными на смену режима, нежели его страхом перед расширением НАТО. Ревизионизм Москвы во внешней политике объясняется скорее внутренней политикой Кремля, а не расчетами, связанными с безопасностью России. Путин должен был взять Крым, чтобы сохранить контроль над элитами. Путин должен был взять и всю Украину. Многие на Западе думают, что Путин опасается либеральной и демократической России, но его главные страхи всегда были связаны с националистической Россией, которая не простит ему потери Украины.