Вот и Даутов, объявившийся буквально на днях, так и сказал:
— Зарвался, Вовчик? Тебя предупреждали: играй только своими деньгами, картинку не путай. А ты что устроил? Теперь мне серьезные люди счета выставляют.
Семеныч назвал сумму, которой можно было бы успокоить этих людей — скорее всего, его же самого, раздосадованного упущенным процентом с Лишкова, слишком уж рьяно воспользовавшегося сведениями о намечаемой афере. Лишков уже был готов отдать эти деньги. Черт с ними — жизнь дороже. Но где он их теперь возьмет, коли Светка обчистила его, как шлюха последняя! Ладно, есть кое-что в зарубежном банке, принялся соображать он. Царев еще не выплатил долю по той операции — навязал, хитрозадый, прокрутку этой доли через банк Артурыча. Мол, к чему держать деньги мертвым грузом, деньги должны работать и прочая дребедень. Но как только напомнил он Цареву об этой доле, сразу после визита Даутова, Сергуня заюлил: погоди, сейчас не изъять, не возьмешь ли ты их ценными бумагами? Вон бумаг этих сколько было — и где они теперь? Ту-ту вместе со Светкой!
Ужас положения заключался и в том, что Даутов, кроме денег, потребовал и другой расплаты за услугу: теперь уже постоянного и прямого выполнения его указаний на аукционах. Господи, но всему есть мера! Ведь возьмут его в конце концов на крючок. И так кругами ходят, все ближе подступая — все эти службы экономической безопасности. Начнет он сейчас работать на даутовских бандитов — погорит, даже охнуть не успеет. А выхода только два, — мрачно осознавал Лишков. Или в «Кресты» его менты упекут, или бандиты в расход пустят. Кто же будет долго терпеть обремененного лишней информацией клерка? И в «Крестах» достанут — он ли не знал, как косит там смерть народ? Однажды ему показали сводку смертей: почему-то большинство арестованных умирали от сердечных приступов. От восемнадцати и старше. Словно одних гипертоников в клетки забивали. «Знаем мы эти приступы, — думал Владимир Иванович, — это как случайно упасть и головой о кирпич удариться. Раз, этак, восемь-десять подряд… Никто не допустит, чтобы дело его дошло до суда, а если при доказанной вине все результаты тендеров объявят недействительными, и бандюганы лишатся своей собственности-недвижимости»?..
Как ни прикидывай, как ни вычисляй, а Лишков сейчас был той фигурой, которую просто требовалось ликвидировать.
— Ликвидировать… — Беззвучно прошептал он, глядя на свое мертвецки бледное отражение в зеркале. — Не жилец я больше на этом свете…
Лишкова охватила паника. «Бежать, только бежать», — принялся причитать он, закидывая в первую попавшуюся сумку остатки бумаг, не спертых Светкой, загранпаспорт, кое-что из вещей. У чиновника была постоянно открытая виза в Финляндию. Рванет туда — потом разберется. Господи, осознал он с тоской, ведь и дом-то финский был записан на нее! Ничего не осталось — по миру пустила…