«Всему цивилизованному миру известно, что из литра спиртяги выходит четыре с половиной поллитры, эти же аферисты в натуре вытягивают на пять пузырей!»
– Вот… спрячь! Вечером подкрепишь силы. На компресс, так сказать!
– Убери, – сморщился Олег и закрыл глаза, чтобы не видеть жалкой физиономии мента. – Никуда я не буду жаловаться. И водки не надо. Вопрос закрыт.
– Ну, как хочешь! – с видимым облегчением вздохнул полицейский, шагнул к двери, взялся за ручку, но не открыл, обернулся и еще тише бросил: – Ты знаешь, я тебя зауважал. Думал – придурок какой-то, утырок, уголовщина, а ты вон че… Кстати, а как ты меня бросил на пол? Я сто кэгэ вешу, а ты меня одной рукой! Это че, айкидо, да?
– Айкидо, – нетерпеливо махнул рукой Олег. – Дай поспать! Голова болит – сил нет! И не без твоей помощи, между прочим.
– Да, да, я понимаю! Ты это… если че… я послабление какое сделаю! Может, че там купить или погулять во дворе. Ты же не сбежишь? Ну да, ну да… куда ты сбежишь. Ну все – отдыхай! Я пошел!
Сержант дернул дверь, шагнул и… столкнулся со старшей медсестрой, которая врезалась в него, отскочив, как мячик от скалы. Ойкнула, подозрительно посмотрела на полицейского, на Олега, лежащего с компрессом на голове, и строго спросила, хмуря нарисованные брови:
– Это что еще такое?! Вам кто позволил входить к больному?! Ваше место в коридоре – так вот там и сидите! Он тебя не бил? – Олег помотал головой. – Его счастье! Уходите!
Медсестра решительно захлопнула дверь прямо перед носом сержанта, озадаченно вытаращившего глаза, подождала и снова распахнула.
– И нечего тут подслушивать! Вот туда идите! К фикусу! Там сидите! Здесь врачебная тайна!
– Какая врачебная? – вяло трепыхнулся сержант. – Вы вообще-то медсестра, а не врач!
– Вон, сказала! – Медсестра уткнула руки в бока, и пока сержант не перетащился на противоположную сторону коридора, не двинулась с места, похожая на эпическую воительницу, наблюдающую за ходом битвы ее войска. Только потом плотно затворила дверь и, пройдя к кровати охваченного врачебной тайной пациента, села на табурет. Села и молча уставилась на Олега, не говоря ни слова, лишь слегка покусывая губы, будто на что-то решаясь.
Молчал и он. Честно сказать, говорить не хотелось, и головная боль, раскалывающая голову, не располагала к беседам. Даже с боевыми союзниками.
Когда молчание затянулось до неприличия, женщина решилась.
– Ты что сделал с Лидией Михайловной?
– О создатель! – вырвалось у Олега, голову которого кольнул особенно болезненный приступ боли. – Это еще кто такая?! Что я опять сделал-то?!