– Прошу меня извинить, Стюарт, – ответил он сладко. – Я пожелал госпоже Тернхилл доброй ночи, только и всего! Вы вернетесь выпить с нами коньяка?
Вопрос был задан с умыслом. Комендант взял меня под руку и смерил плотоядным взглядом, так что все было ясно и без ответа. Улыбка Тернера стала шире.
– Нет. Я рассчитываю провести остаток этого приятного вечера у себя, мой друг. Мне нужно закончить одно дело, которое не может ждать до завтра.
– Тогда до встречи завтра в вашем кабинете! Я буду ждать вас с официальными бумагами. Доброй ночи, Стюарт! И вам, миссис… Тернхилл!
Он поклонился мне, щелкнув каблуками, как это принято у военных, и вернулся в столовую, откуда доносился громкий смех: кто-то отпустил очередную сальную шуточку. Сердце стучало у меня в груди так, что казалось – еще минута, и оно разорвется.
– Вы бледны, душечка! Идемте! Я придумаю, как вас взбодрить!
Взгляд мой зацепился за отражение в псише[52], и я остановилась. Волосы, черные и блестящие, как оперение ворона, я собрала в высокую прическу, оставив тяжелый водопад кудрей стекать по шее и вискам. Клементина по случаю одолжила мне одно из своих платьев. Счастье, что мы оказались примерно одной комплекции, несмотря на мои четыре беременности и пятнадцать лет разницы в возрасте. Праздность и роскошные трапезы сделали ее тело пышным и изнеженным. Я, жительница сурового Хайленда, не могла этим похвастаться.
Я присмотрелась к своему слегка усталому лицу. Кожа сохранила упругость, но скулы и глазные впадины с возрастом обозначились четче. В уголках глаз появилось несколько морщинок. Две продольные морщины, протянувшиеся от уголков губ к носу, были похожи на кавычки, в которые угодила моя белозубая улыбка. Ничего, что могло бы оттолкнуть мужчину… Я улыбнулась своему отражению. Не так уж плохо для тридцатидевятилетней «старушки»! Возможно, на мужской взгляд, худощава сверх меры, сейчас в моде пышные формы… но, если судить по взглядам, которыми меня награждал Стюарт во время этого мучительного ужина, я не утратила способности возбуждать желание.
В зеркале отразилось какое-то движение, и я отвлеклась от созерцания своих несовершенств. Подошел Стюарт с бокалом коньяка и передал мне его через плечо, задев мою щеку кружевной манжетой. Отражения наших взглядов встретились. В его глазах читались алчность и самоуверенность, в моем – напряжение и страх. «Что ты здесь делаешь, Кейтлин?» Я посмотрела на бокал, приняла его и кивнула в знак признательности. «Ну же, проснись и делай, что задумала!» Пальцы мои на мгновение сжались вокруг флакончика, затерявшегося в складках дорогого платья.