В помещении отвратительно пахло гнилой рыбой. Мой похититель стоял в дверном проеме, боком ко мне, и, опершись о наличник и полузакрыв глаза, смотрел на море. Бриз раздувал его волосы, спутавшиеся во время долгой скачки и теперь свободно спадавшие на плечи. Желваки его двигались в такт движению пальцев, постукивающих по чуть согнутому колену. Похоже, он размышлял о случившемся.
Мы ехали вдоль извилистого побережья до Монтроза долго и в полном молчании. Ближе к полуночи мы были на месте, но оказалось, что путь наш ведет не в городок, а на пустынный морской пляж с несколькими рыбацкими лачугами, которые в сезон использовались в качестве коптилен и складов. Гордон завел меня в одну из них и привязал к носу маленького перевернутого баркаса.
Сам он встал у входа, мрачный и молчаливый. Прошло не меньше часа. Усталые глаза мои закрывались сами собой, в голове роились вопросы без ответов. То немногое, что я услышала от Гордона, мучило меня, не давало провалиться в сон. Имя Кейтлин Данн произвело на него куда большее впечатление, чем Кейтлин Макдональд. Почему? Если судить по тону, которым оно было произнесено, у него с некой Кейтлин Данн свои счеты. Но ведь я двадцать лет ношу фамилию Макдональд! Наверное, он меня с кем-то спутал…
Холод пробирал до костей. Я сжалась в комок и разрешила наконец векам отрезать меня от происходящего, которому я не могла найти объяснений. К этому времени Лиам уже наверняка узнал, что произошло, и я ни секунды не сомневалась, что он едет в Монтроз. Конечно, если в Даннотаре все прошло так, как планировалось… Я прижалась щекой к лодке и позволила убаюкать себя шепоту волн, доносившему до меня чарующие песни сирен.
– Вы – сестра Патрика, я правильно понял?
Я вздрогнула, попыталась встать, но плечо скользнуло по обшивке лодки, и я упала на спину. Он протянул мне руку, помогая подняться. Сердце после столь резкого пробуждения стучало как сумасшедшее. Я ждала, пока оно успокоится, поэтому ответила не сразу. Уильям Гордон присел на кучу рыбацких сетей и внимательно посмотрел на меня. Дверь была закрыта, в помещении горела одна-единственная свеча.
– Простите, я не знал, что вы заснули.
«Болван! Уже светает, мы ехали верхом не меньше четырех часов, и с самого утра я ничего не ела. Как, по-твоему, я должна себя чувствовать?» – подумала я, но ограничила свой ответ сердитым взглядом.