– Прелестная девочка, – сказала Эйдану достопочтенная леди Харвингдин. – Так и светится счастьем, как и положено новобрачной. Вы совершили очень правильный поступок, полковник.
Эйдан, бесспорно, был очарован своей женой. Она, словно цветок, предвещающий наступление весны, пробилась к нему сквозь бесплодную мерзлую почву его жизни. Но возможно, этот цветок ничего не предвещал. У них не было будущего. Но сегодня Эйдан не хотел думать об этом. Он просто радовался, глядя на Еву, и ждал вальса, чтобы потанцевать с ней. А затем, когда бал закончится, она будет принадлежать ему одному. Он опасался, что будет очень страдать, когда Ева вернется в Рингвуд, но снова гнал от себя эти мысли, чтобы они не помешали ему наслаждаться вечером.
Следующим танцем был вальс, и он наконец мог пригласить Еву.
– Эйдан, – спросила она, когда музыканты заиграли мелодию и он медленно закружил Еву, – ты знаешь другой такой же божественный танец?
– Ни одного, – твердо заявил он. – Я верю, что его танцуют ангелы на небесах.
Она засмеялась:
– Мне нравится, как ты это говоришь: с серьезным видом мелешь чепуху. Ты счастлив?
– Как я могу не быть счастливым? – спросил он. – Я на светском балу, который наверняка назовут величайшим событием сезона, исключительно по желанию Бьюкасла. Я – в центре внимания гостей, кроме тех, кто смотрит только на тебя. И я здесь с женой, которая не перестает утверждать, что я ей не муж. Кто в моем положении не запрыгает от радости? – И он закружил ее.
Ева снова засмеялась, но потом они замолчали. Эйдан всегда считал вальс утомительным и даже неприятным танцем. Его дамами неизбежно оказывались женщины, с которыми он танцевал из вежливости. Полчаса смотреть в лицо физически непривлекательной женщины или, того хуже, чьей-то жены не соответствовало его представлению о хорошо проведенном времени.
Но этот вальс был волшебным. Ева, высокая и стройная, головой доставала ему до подбородка. Она танцевала легко и грациозно. Ее спина изгибалась под его рукой, Ева улавливала каждое его движение, и их танец был настоящим совершенством. Вокруг них, как в калейдоскопе, мелькали яркие платья разных цветов, перья, фраки. В свете канделябров сверкали драгоценные камни. Эйдану неожиданно захотелось, чтобы этот вальс продолжался вечно. Но он все же закончился.
– Ах, это было чудесно! – Щеки у Евы раскраснелись, глаза сияли, голос прерывался. – Ты превосходно танцуешь, Эйдан. Я хотела бы, чтобы нам разрешили танцевать еще раз.
Но долг прежде всего. Он кивнул в сторону Бьюкасла, который стоял в дверях и вопросительно смотрел на брата.