Пока кучер стучал в дверь, Эйдан помог жене выйти из кареты. Колени у нее подгибались, желудок бунтовал, хотя она даже не позавтракала и была в красивом новом дорожном платье, которое надела, чтобы увереннее себя чувствовать. Эйдан был в парадном мундире.
– Полковник Бедвин и леди Бедвин к графу Лаффу, – сказал он открывшему дверь швейцару. Не дожидаясь приглашения, он взял жену под локоть и ввел в холл.
Ева всегда стремилась к независимости. Ее могла бы возмутить самоуверенность, с которой Эйдан вел себя. Но в это утро она была ему благодарна. Если бы она приехала одна, то вряд ли двери Дидкоут-Парка открылись перед ней и она была бы сейчас на пути к своему дому. У Эйдана явно были основания для такой самоуверенности. Не прошло и нескольких минут, как их проводили в комнату на первом этаже, оказавшуюся библиотекой.
Граф Лафф поднялся из-за большого дубового стола. Он казался копией Джона, только постарше, с поседевшими волосами и лысеющей макушкой. Но по-прежнему выглядел истинным аристократом.
– Полковник Бедвин! – сказал он. – Леди Бедвин? Какой приятный сюрприз. Садитесь, пожалуйста. Позвольте предложить вам что-нибудь выпить? Или вы, мадам, предпочитаете чай? – любезно осведомился он, скользнув по Еве взглядом.
– Благодарю, ничего не надо, милорд, – сказала Ева.
– А вы, Бедвин? Бренди? Кларет? Что-нибудь еще?
– Ничего. – Эйдан жестом остановил графа. Он указал жене на стул и сел сам. От волнения и усталости у Евы кружилась голова.
Граф тоже опустился в кожаное кресло и закинул ногу на ногу.
– Так чему я обязан удовольствием видеть вас? Разумеется, ему все известно. Иной причины для их визита не существовало.
– Я хочу вернуть своих детей, – сказала Ева, смутившись от того, как жалобно прозвучал ее дрожавший голос. – Вы позволили Сесилу Моррису отобрать их у меня. Но они мои. Их дом в Рингвуде, Они там счастливы. Я хочу их вернуть.
Граф вскинул брови, изображая удивление.
– Вы говорите о молодых племянниках Морриса? – спросил он. – О детях, которым ваши домочадцы в ваше отсутствие не позволяли вернуться к нему домой, мадам, без вашего разрешения. Все дело было в вашем отсутствии.
– Домой? – повторила она. – Но они были дома. Они живут со мной. И мои домашние ничего не знали о намерениях моего кузена, пока не явился констебль с четырьмя приставами, чтобы силой забрать детей. Их дом в Рингвуде.
– Простите меня, мадам, но какое отношение вы имеете к этим детям?
Страх холодным ножом полоснул Еву по сердцу.
– Никакого, – призналась она, – разве только то, что я кузина Сесила по отцовской линии. Но дети жили у меня.