– Мне это совсем не нужно, – ответила Ева. – Но я бы поехала, если бы и тебя тоже пригласили.
– Ты же знаешь, – упрекнула тетушка, – что я хочу получить это приглашение не ради себя. Мои дни уже сочтены. Но пора признать тебя тем, кто ты есть: настоящей леди, пусть даже твой отец и старая тетка когда-то честно зарабатывали свой хлеб добычей угля. Я подумала, что прием у графов Лаффов поможет развеять твою хандру.
Они возвращались домой в коляске после того, как нанесли дневной визит Серине Робсон. Там были и другие гости, и разговор зашел о ежегодном приеме в Дидкоут-Парке. Несмотря на то, что граф и графиня Лафф, чтобы обеспечить достаточное количество гостей, постоянно приглашали в основном людей, лишь претендовавших на дворянское звание, они всегда демонстративно не включали в их число Моррисов. Серина поддержала тетушку Мэри, заявив, что в этом году она тоже не поедет, если не пригласят Еву.
– Я совсем не хандрю, – улыбнулась Ева. – Ты же не хотела бы, чтобы я смеялась с утра до вечера только для того, чтобы доказать, что не чувствую себя покинутой или униженной.
Ева и не чувствовала себя такой. Она заключила сделку с полковником Бедвином, которая устраивала их обоих. Она сохранила Рингвуд и, что важнее, своих детей, а он выполнил клятву, данную Перси. Теперь они оба свободны и могут жить так, как им хочется. Из-за чего же так расстраиваться?
Но Ева, конечно, тосковала. Несмотря на все, чего она добилась, несмотря на благоденствие дома и семьи, она ощущала в душе такую пустоту, что ей становилось страшно. Она не получала никаких известий о Джоне или от Джона. И конечно, о полковнике. Странно, но последнее угнетало ее больше. Сознание того, что она никогда больше ничего не услышит о человеке, который был ее мужем, и, вероятно, только когда-нибудь получит извещение о его смерти, вселяло в нее необъяснимый ужас.
Она отвлеклась от этих мрачных мыслей, когда коляска поравнялась с прудом и она увидела Тельму с детьми на пригорке у поляны. Бенджамин сидел на плечах у преподобного Томаса Паддла, а Бекки держалась за его руку. Ева помахала им.
– А, – многозначительно произнесла тетушка, тоже заметившая их.
Викарий дважды танцевал с Тельмой на свадьбе Евы. За последнюю неделю он несколько раз заходил справиться о здоровье миссис Причард. Каждый раз он спрашивал разрешения присутствовать на уроках детей. Не требовалось большого ума, чтобы догадаться, что у них с Тельмой начинается роман. Еву радовало, что его, казалось, не смущала незаслуженная репутация Тельмы как падшей женщины. Сам обладавший нежной душой, он притягивал к себе детей, не прилагая к этому никаких усилий.