– А чего ей гостеприимной-то не быть? Ленка ей каждый месяц такие тыщи шлет…
Ситцевая старушка пихнула в бок фланелевую. Но та не унималась.
– А чего, все знают, по десять тыщ! Мне бы так кто посылал! Уж не иначе валютной проституткой работает в Питере-то, как эта, интердевочка…
Получив очередной тычок, фланелевая старушка обернулась к соседке.
– И Людка Патрогина так говорит, я же не сама выдумала! Она ведь даже подружкам фотографию мужа не показывала, и у Альки в альбоме нету никакого мужа. Точно, проститутка!
– Мань, нехорошо так говорить, тем более Ленка о бабушке вон как заботится!
– А я что говорю? Заботится, тыщи шлет, телевизоры покупает, термос круглосуточный! И Алька тоже не жадная: всегда угостит, а на дни рождения нам с подругой по пятьсот рублей подарила. Купите, говорит, себе сами что хотите. Хотя мы к ней тоже со всей душой: я сколько ей кофт связала, и Ирина, – она кивнула на соседку, – платья ей уже лет двадцать шьет.
– Тяжелая была у Алевтины жизнь, – вступила ситцевая, – слава богу, хоть на старости лет не нуждается.
– А правда, что ее дочь серийный маньяк убил? – поинтересовалась я.
– Маньяк – это точно! – подтвердила фланелевая старушка. – Задушил черной шелковой лентой голую в кровати, а уж что он там с ней до этого делал?.. Говорят, привязал, живого места на ней не было, вся как есть избитая. После этого с год, наверное, девчонки и молодые бабы боялись по вечерам на улицу выходить и одни в доме ночевать, особенно ежели на окраине. Но больше таких случаев в городе не было.
– Черной шелковой лентой? – быстро переспросила я.
– Точно, уж я-то знаю… У меня зять в милиции работает. Они тогда все сатанистов искали. Мода тогда как раз на секты всякие пошла. Вот и думали, что сатанисты у нас объявились, только не нашли никого.
– То есть, так и неизвестно, кто убил Инну?
– Так я говорю: не нашли никого. Ни маньяка, ни секту… Вначале даже зятя Алькиного, Костю, подозревали. Проверили: алиби у него, в Перми был.
– Чего его было подозревать? – встряла ситцевая старушка. – Уж такой парень порядочный! В жене души не чаял, дочку ее как родную воспитывал, Алевтине сколько помогал после смерти Инны!
– А я что говорю! – перебила ее старушка в ботах. – Порядочный, и все равно подозревали.
Я торопливо попрощалась с разговорчивыми бабульками и вышла из двора.
На я улице огляделась по сторонам. Мне надо было переварить полученную информацию, а значит, необходимы чашка кофе и сигарета. Неподалеку от остановки транспорта притулился стеклянный павильончик с вывеской: «Кафе. Шаверма».