Я вспомнила о связке ключей с зайцем-брелком.
– Вы не могли бы сказать мне адрес той квартиры?
– Пожалуйста: Большой проспект, дом семьдесят четыре, квартира девять.
– На Васильевском острове или на Петроградской? – спросила я, записывая адрес. – В Петербурге два Больших проспекта.
– На Васильевском.
– У вас не создалось впечатления, что в той квартире Лена жила не одна?
– Нет, только мы ведь всего в одной комнате были. А так все стильно, идеально чисто, только мебель, посуда и никаких личных вещей. – Света сделала небольшую паузу. – Вот вы спрашивали про любовников. Знаете, создавалось впечатление, что Алена любит и любима, знаете, это же всегда заметно. Только это было ее тайной, и не имело отношения к мужу.
– Почему вы так думаете?
– Потому что, когда есть любимый человек, о нем постоянно упоминаешь в разговоре: «он сказал, мы поехали, мы решили». А Алена не говорила так, потому что муж ей был безразличен. Но в то же время был кто-то любимый, о ком она говорить не могла. Вы знаете, я это только сейчас поняла, когда стала вспоминать.
– Спасибо вам, Света. Мне пора, – я поднялась.
Уже на пороге квартиры Светлана решилась спросить:
– А как ее убили?
– Она была задушена.
– Вот ужас-то! – прошептала Гусева.
Войдя в свой номер, я хотела было позвонить в Питер, Славе, но передумала. Короткого разговора не получится, а завтра опять вставать в полшестого утра. Ничего, около двенадцати я буду в Пулково и, следовательно, при самом плохом раскладе часа в три доеду до него. Нет уж, спать, спать, спать.
Наверное, впервые книжка любимой Устиновой не прочитана уже три дня, на второй странице я заснула.
– Наконец-то! – такими словами встретил меня в дверях Вячик. – Когда ты из аэропорта позвонила, я принялся обед готовить, так все уже остыть успело. Ну, ты что-нибудь узнала?
– И немало! Дай руки помыть, за обедом расскажу.
Пока ела отличную отбивную с картошкой фри, пила кофе с профитролями, я сообщила другу все, что узнала в Чусовом и Перми.
Вячеслав был поражен моим рассказом.
– Похоронить живую бабушку! Зачем?
– Видимо, она хотела, чтобы ее жизнь в Чусовом осталась тайной для Питера, а жизнь здесь – тайной для Чусового. Но надо отдать должное, она все эти годы посылала бабушке деньги и подарки, дважды приезжала, часто звонила по телефону.
– Все равно – это ужасно! Я и подумать не мог… Алена говорила, что никого у нее там не осталось, называла свою родину вшивым городишком.
– Комплекс провинциалки, – констатировала я. – Вообще-то очень милый, спокойный, чистенький городок. А природа в окрестностях – обалдеть! Я пока на электричке ехала, налюбоваться не могла. Река очень бурная и живописная, горы, леса – такая суровая и мощная красота!