Тишина. Ритуся и Андрюшка на работе, а Полька, наверное, на консультации.
Я прошла в кабинет, села за компьютер, нашла свой последний, недавно начатый роман. Чушь полная! Стереть?
Не буду. Просто я в плохом настроении, и сейчас мне не до работы, могу думать лишь о той детективной истории, участницей которой поневоле оказалась. О ней и о Вячеславе, Вячике, Славике… О прошедшей ночи.
Я достала из сумки книгу, которая болталась там с пятницы. Прочитано всего шестьдесят страниц, но я не стала читать дальше, а перелистнула поближе к концу романа. Где тут у нас герои поняли, что предназначены друг для друга и наконец-то занялись любовью? Пробегая по строчкам глазами, я нашла нужное место.
Да, Устинова умеет это описать! Все именно так: цунами, шквал, полет, пропасть, в которую падаешь без сознания, и не знаешь, вернешься ли когда-нибудь. Все так и не так. Наверное, каждый ощущает это по-своему.
Вспоминая прошедшую ночь и пытаясь найти слова, которыми можно описать мои ощущения – ведь теперь я смогу писать о любви, я знаю, что это такое, – я незаметно задремала. И когда сквозь сон услышала, что кто-то вернулся домой, лишь перевернулась на другой бок.
Проснулась я оттого, что в мою комнату заглянули. В дверях торчала Полинка.
– Мам, ты обедать будешь или еще поспишь? – прошептала она довольно громко.
Ну прямо как ребенок! Когда ей было восемь лет, я уже мучилась бессонницей, как сейчас. А днем порой так клонило в сон, что просила детей: «Поиграйте тихонько, я часок сосну». Но уже минут через пять-десять Полинка шептала мне на ухо жутким шепотом: «А можно мы с Андрюшей в реверси поиграем?» или «Можно мне взять пластилин?», а то и просто «Посмотри, что я нарисовала!». Ругать ее язык не поворачивался, но порой я срывалась, правда, на Андрюшке. Проворочавшись на диване после деликатного Полинкиного вопроса, я бросалась к сыну и умоляла в следующий раз, когда я попрошу дать мне часок отдыха, не спускать с Польки глаз пока я не проснусь сама.
И сейчас я не стала злиться на дочку, тем более, вполне выспалась. Я улыбнулась ей и сказала:
– Буду. Вот только физиономию ополосну. Накрывайте на стол.
Обедали мы втроем. Рита металась от плиты к столу, Полина с аппетитом ела, рассказывая о своих занятиях с Андрюшей, о страхе, который на консультации нагнала на них училка по литературе. Я слушала ее невнимательно, думала о своем, и даже не обращала внимания на то, что ем.
– Мам, тебе Ритуся все подкладывает и подкладывает, ты уже шестой сырник уминаешь! – прервала мои размышления дочь.
– Господи! – опомнилась я, – все слопаю, Андрюшке ничего не останется!